Ох, Юрий Владимирович, я даже слов не могу найти, какой вы даровитый и изумительный человек! Прямо искра Божья, талант! Да что там талант, талантище!
Да ладно, Тихон, – смутился Юрий Владимирович, – ты уж сходи к своей Рыжухе! – при последнем слове он смутился и покраснел.
И вы снова меня к ней пускаете, – прослезился я, благодарно пожимая его руку.
Ну, ты, Тихон Тихоныч, как дитя малое, – засмеялся Юрий Владимирович, а я со всех ног кинулся к своей Рыжухе.
Уже наступило время обеда и Юрий Владимирович к моей великой радости разрешил покормить ее с ложечки. Она сначала не хотела, все чего-то стеснялась, я, мол, и сама могу руками есть, но я настоял.
Ах, Господи, какое же это удовольствие, кормить с рук любимую женку! Будто ребенок раскрывала она свой нежный ротик и маленькими глоточками вкушала грибной супчик. Я специально поменьше брал в ложку супа, чтобы подольше растянуть удовольствие!
Вскоре принесли обед и для меня, и теперь уже моя Рыжуха настояла на том, чтобы покормить меня с ложечки, и я опять погрузился в пучину удовольствия. Я раскрывал свой рот как большая счастливая рыба, а ее маленькая ручка с ложкой, едва касаясь моих губок, заботливо отправляла глубоко внутрь прекрасный грибной супчик.
Ах, Боже, какое это счастье, быть любимцем и любить!
После моя обеда моя ручка опять спряталась под одеяло, и несколько моих беззастенчивых пальчиков ушло вглубь ее волшебной пещерки. Своим стоном моя Рыжуха, кажется, озаботила Юрия Владимировича. Я видел его дрожащий, и переминающийся с ноги на ногу силуэт за стеклянной дверью, закрытой белой занавеской.
Возможно, хитрец думал, что мы тут трахаемся, и сам же удивлялся, как это мы можем трахаться, если нога у Рыжухи вся в гипсе, и подвешена на колесике с железным тросиком к потолку.
Уж только из-за одного этого, я извинился перед Рыжухой и, вытащив руку из ее волшебной пещерки, тут же кинулся за дверку. Однако, как ни странно, но за дверью я увидел не Юрия Владимировича, а сержанта Чуватова, который как-то странно обнял меня и с каким-то легким подобострастием стал заглядывать мне в глаза.
Ты уж меня извини за все, братан, – зашептал Чуватов, – я же не знал, что ты женат, да еще на такой солидной бабе!
Почти сразу же я почувствовал запах перегара, сильно выделяющийся из раскрытой пасти сержанта Чуватова. Причем этот перегар резко отличался от перегара Юрия Владимировича своей крепостью и совершенным отсутствием качества продукта, отчего я даже немножко захмелел.
