Да, да, Иван Матвеевич, почитайте, – поддержала ее Тоня.
Иван Матвеевич глубоко задумался, жонглируя на конце указательного пальца пустым стаканом.
Ну, Матвеич, ну что ты там застрял, уж прочти нам какой не то шедевр! – весело поглядел на Матвеича Леллямер.
Шедевр, говоришь?! – икнул Иван Матвеевич.
Он самый, – кивнул Леллямер.
Значит, шедевр?! – опять икнул Иван Матвеевич.
Ну, естественно, – засмеялся Леллямер, снова покачивая головой.
И Иван Матвеевич неожиданно запел:
Наш корабль плывет по морю,
А за ним плывет мазут.
Берегите, девки, целки —
Х** на палубе везут!
Ну Матвеич, ну, творец ты наш, ну и удружил, – и Леллямер опять обнял со смехом Ивана Матвеевича.
У милашки под подолом
Неостриженный баран,
Подыми, милашка, ногу,
Я барану корму дам! —
продолжал пение Иван Матвеевич.
Ну, блин, Матвеич, – хохотнул Леллямер, и свалился с кровати под стол.
Это правду говорят,
Что я совсем состарился —
Вые* шесть девчат подряд,
На седьмой – запарился!
Иван Матвеевич пел, а Леллямер только хрюкал под столом. Наконец Иван Матвеич поднял из-под стола Леллямера и усадил с собой.
Ты уж, паря, не падай, а то головку зашибешь! – и Иван Матвеевич ласково погладил Леллямера по голове.
А еще чего-нибудь спойте! – попросили Ивана Матвеевича Тоня с Соней.
Давайте лучше выпьем, – улыбнулся Матвеич и снова разлил самогон по стаканам.
Давай, давай, – бормотал уже пьяный Леллямер.
За охоту! – поднял свой стакан Иван Матвеевич, и все крикнули:
За охоту! За кабанов! – и снова чокнулись.
Свой стакан Леллямер пил уже с чувством глубокого омерзения, я же чтобы не перепить, осторожно слил самогон в ладошку и стал натирать ступни ног, от сильного градуса влага почти сразу испарялась.
Ты чего это там делаешь под столом? – подозрением поглядела на меня Тоня.
Да, ноги чего-то чешутся! – пожаловался я.
Это все от нервов! – авторитетно заявил Иван Матвеевич. – Сейчас все болезни от нервов!
Ну, я же говорил, что он псих, – заплетающимся языком пролепетал Леллямер.
Ну, тебе больше нельзя! – заметил Иван Матвеевич.
Да, ну тя, Матвеич, сам пьешь, поешь, баб ебешь, а мне нельзя! – обиженно вздохнул Леллямер, и тут же откинувшись спиной к стенке, уснул.
Ну, я же говорил, что все! – улыбнулся Матвеич и отодвинув на край кровати тело уснувшего Леллямера, приобнял смеющуюся пьяную Соню.
А ты тоже не зевай! – кивнул мне в сторону Тони Иван Матвеевич.
А я ему теперь не нужна, – вдруг разрыдалась Тоня.
А это еще почему?! – удивился Иван Матвевич.
