Ой, Владимирович прости! – Палыч даже обнял Юрия Владимировича и тут же кинулся собирать хворост.
Я же нарезал для Клары лапника и усадил ее на него, а потом стал резать лапник и для всех остальных.
Юрий Владимирович уже колдовал над небольшой горсточкой хвороста. Где-то рядом ухала сова, и доносился какой-то отдаленный вой, похожий на вой дикого зверя.
Мне страшно, – всхлипнула Клара и прижалась ко мне, я присел с ней возле разгорающегося костра.
Палыч поблизости трещал сучьями, добывая дрова.
Вы уж на него не обижайтесь, – сказал нам, закуривая, Юрий Владимирович, – в хмелю-то любой маршрут понятным кажется! Мы уж сами дурака сваляли, когда за ним пошли!
Да, я на него и не обижаюсь, – вздохнула Клара, тоже закуривая, вместе со мной, – это уж пусть его жена на него обижается!
Да, с женой ему повезло! – как-то загадочно выразился Юрий Владимирович.
Это как?! – спросил я.
А никак! Не твоего ума это дело! – усмехнулся Палыч, подтаскивая к огню два поваленных дерева.
Ну, ты, Палыч, и богатырь! – похвалила его Клара.
Стараюсь, Клара Марковна, стараюсь! Я ведь тоже немножко еврей! – усмехнулся ей раскованно Палыч.
Каким интересно боком?! – засмеялась Клара.
Да, у меня бабушка наполовину полячка, наполовину еврейка, Анна Раевская! – с радостью объяснил ей Палыч.
Да какой ты, на хрен, еврей! – рассердился на него Юрий Владимирович. – Привык хреновину-то спьяну городить!
А я тебе говорю, еврей, – обиженно вздохнул Палыч и присел рядом с нами, и тоже закурил от дымящегося полена.
Ну ладно, Иван Сусанин, извини, – вяло зевнул Юрий Владимирович.
Ага, – безмятежно зевнул в ответ Палыч.
Моя Клара уже спала на моем плече, вокруг царили тьма и холод, но от костра разбегался свет и тепло, а с этими двумя мужиками, которые по возрасту годились нам с Кларой в отцы, было как-то уютно и спокойно…
