— Подождите, — сказал я. — Давайте пока не будем ничего оформлять. Я с этим вопросом разберусь.
Я вышел из следственного изолятора с неприятным чувством. Мне было совершенно непонятно это странное поведение клиента. Иметь девятнадцать адвокатов — это ненормально. Быть статистом мне совершенно не хотелось.
Пройдя несколько метров, я повернул обратно в Лефортово. Быстро заполнил карточку вызова на своего клиента, который рекомендовал мне взять защиту Цируля, и через несколько минут мы встретились.
— Послушай, — обратился я к нему, — совершенно странная ситуация получается. У него ведь уже восемнадцать адвокатов было!
— Да, — как бы констатировал мой клиент. — Это так. Странное поведение у него в последнее время. Не хочу вас вводить в заблуждение, но что-то с ним действительно происходит.
Странностей на этот счет хватало в большом количестве. Если еще как-то можно было объяснить то, что свое имущество, в рамках старых воровских традиций, Паша оформлял на других людей — машины, коттедж, вклады, — то совершенно нельзя было понять, почему его фактическая жена, от которой он имел сына, была зарегистрирована с его братом.
И уж совсем вне всякой логики было то, что неожиданно для всех Паша, как ходят легенды, написал заявление прокурору Москвы с просьбой не считать себя вором в законе, поскольку в 1958 году он якобы был коронован неправильно, в нарушение воровских традиций. Это был совершенно непонятный шаг.
Кроме того, мой клиент сказал, что в Лефортове с Пашей происходят всякие непонятки. Например, в последнее время он стал наезжать на вертухаев (конвоиров), а соседу, который тогда сидел на противоположной стороне коридора, Алексею Ильюшенко, бывшему и.о. генерального прокурора, Павел постоянно передает какие-то замысловатые приветы, после которых, по словам вертухаев, сам начинает долго смеяться в своей камере.
— В общем, вы сами решайте, — закончил клиент. — Мое дело — предложить, порекомендовать.
Я все же решил, что такой оборот дела резко меняет ситуацию, поэтому в этот же вечер встретился с другими людьми, которые близко знали Пашу Цируля, и изложил им ситуацию, сложившуюся вокруг меня.
— Да, — сказали мне, — может, вам действительно не стоит быть его адвокатом. Тем более девятнадцатым. Нам известно, что с ним работают достаточно серьезные люди из вашей коллегии, так что пока отдыхайте.
Примерно через год я узнал, что 22 января 1997 года Павел Захаров — Цируль — умер в своей камере. Официальная причина смерти — острая сердечная недостаточность.
