– Ну? – сказал Жискар, жуя.
– Не спеши. Где князь?
– Где надо, там и есть.
– У себя или здесь?
– А тебе-то что за дело?
– Раз спрашиваю, значит есть дело.
– Мне некогда.
– Скоморошинка понравилась?
– А хоть бы и так.
– Подождет. Завтра узнаешь, где она живет, и заявишься к ней домой. С подарками. Скоморошинки любят подарки. Сегодня ты устал.
– Нет, я не устал.
– Отдохни. Пусть князь уйдет к себе. Мы немного подождем, послушаем, что Валко там придумал, а потом последуем за ним.
– За Валко?
– Нет, за князем. У меня к нему поручение. Важное.
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил. Вот как стою здесь, так сразу начинаю тебе верить.
– Вот грамота. Вот печать.
– Факел ближе. Еще ближе. Действительно, печать. Оружие при тебе какое?
– Никакого.
– Хорошо. Как тут говорят? Леший с тобой. От кого поручение?
– А это не твоего ума дело.
Валко-поляк начал выступление с самой известной своей былины, со скоморошескими элементами – с укороченной строкой тут и там и с фривольными словами без повторений. Ярослав пытался вникнуть в смысл слов, но вскоре понял, что из затеи этой ничего не выйдет. Вокруг с восхищением слушали, ловя каждое слово, а он ничего не понимал. Кивнув, он двинулся к двери и вышел на воздух.
Неспешным шагом пришел он в терем, неспешно скинул сленгкаппу, шапку бросил на ховлебенк, посмотрел мутно по сторонам и, вместо того, чтобы идти в опочивальню, двинулся в занималовку.
Присев на скаммель, он положил руки на стол, а голову на руки, и некоторое время провел в такой позе, стараясь ни о чем не думать. Получалось плохо.
– Скоро утро, mon roi. Последнее дело – спать сидя.
Ярослав очнулся от раздумий и строго посмотрел на Жискара.
– Ну?
– К тебе, князь, гости, – объяснил Жискар, по своему обыкновению что-то жуя, похоже, редиску.
– Если ты и дальше так будешь жрать, – заметил Ярослав, – ты просто лопнешь. Какое может быть уважение к правителю у его поданных, когда его приближенный все время что-то жрет, чавкая? Удивительно, как ты до сих пор не растолстел. Как тебе это удается?
– А у меня забот нет, – парировал Жискар. – О государственных делах я не думаю. О моих пропитании, одежде и крыше над головой заботишься ты. Баб кругом несчитано, поэтому когда попадается сварливая или еще как-то обременяющая, ее не жалко бросить, других много. И поэтому пищеварение мое не прерывается и не замедляется, как у людей, заботами себя утруждающих. Так что, вводить гостей?
– Что за гости?
– Какая-то женщина в мужском платье.
