Украсть эльфийский клинок невозможно, хозяин с легкостью найдет похитителя, и тогда жизнь незадачливого воришки не будет стоить и выеденного яйца. Отобрать силой его тоже нельзя — только снять с мертвого тела. И только сумасшедшие могли предлагать эльфам продать клинок. После того как оскорбленные перворожденные на месте же зарезали парочку приставших к ним с таким неприличным предложением, смельчаков (читайте — глупцов) больше не находилось. Что ж, глупо было рассчитывать на то, что эльф может согласиться продать часть своей души, заключенной в мече. Иногда, такие клинки передавали по наследству, но человек не может принадлежать к эльфийскому роду. Единственно возможный для людей способ завладеть живым мечом — получить его в подарок. Если учесть, что последние двести лет у нас с эльфами что-то вроде вооруженного нейтралитета, то об этом можно даже и не мечтать — эльфы и до этого крайне редко так осчастливливали людей. Последний раз такой драгоценный дар был преподнесен пра-пра-пра-пра-… деду сегодняшнего короля при заключении мира после двухсотлетней войны с эльфами. Эдгар II не даром был прозван Великим: он сумел остановить кровавую бойню, начатую его предшественниками и поднять страну из руин. Он был одним из тех немногих людей, которых эльфы уважали и почитали за равных, и поэтому был удостоен чести владеть эльфийским мечом. Вот уже пятьсот лет этот клинок передается из поколения в поколение, клинок не умирает, но и не признает новых королей своими хозяевами.
— Так вот, когда где-то пять дней назад ко мне ввалился помятого вида наемник и сказал, что им с приятелями не хватает на выпивку, а у него завалялся эльфийский клинок, я подумал, что он предлагает мне мертвый меч, — вырвал меня из раздумий голос продавца. — Я, не торгуясь, выложил за него требуемую сумму — 25 золотых (за эти деньги можно было купить коня из королевских конюшен!), потому что клинок был живой, — моя челюсть с грохотом ударилась об стойку, — очевидно, бывший владелец меча умер, поэтому крайне выгодная сделка сорвалась.
— А Вы не боялись, что меч может быть ворованным? — осторожно поинтересовался я.
— Мальчик мой, конечно, он был ворованным, и вы, и я, и тот мужчина прекрасно это понимаем. Если бы меч не умер, то я бы уже сегодня получил пятикратную сумму и больше бы его не увидел, а на что рассчитывал мой клиент, я не знаю и знать не желаю. Но увы…
Под пятнами ржавчины проглядывал какой-то растительный орнамент, но разглядеть подробней его не удавалось. Несмотря на плохое настроение, лавочник описал мне гравировку и даже попробовал набросать угольком на крышке стола. Все те же странные листья.
