Тогда из трубы широкой струей хлынула вода.
Вода.
Вода!
— Черт подери, — сказал Сербрюэн и остановился как вкопанный, а шедший за ним Пуавр налетел на него, выругался, гремя котелком и винтовкой:
— Черт подери, ребята, здесь водятся пастушки!
Они кинулись к колодцу. Женщина звонко, раскатисто засмеялась и протянула им кувшин.
Вода текла широкой струей. Солдаты толкались, брызгались, подставляя смеющиеся лица под струю.
Франсуа отошел в сторону. Он одобрительно относился к такой разрядке, считая ее необходимой. Но она не была предусмотрена уставом, поэтому он отходил в сторону — достаточно далеко, чтобы солдаты поняли его отношение, и достаточно близко, чтобы суметь их защитить в случае прихода майора или «Неземного капитана».
Главная площадь Вольмеранжа, обсаженная липами, одной стороной выходила на шоссе. Она представляла собой как бы две трапеции; центром первой был памятник, центром второй колодец. С одной стороны площади под столетними каштанами была каменная ограда. Франсуа подошел к ней и облокотился. Внизу протекал Мозель — плавная, могучая река цвета расплавленного свинца. От деревни к реке вели лишь крутые тропинки, дороги не было, Франсуа посмотрел на часы. Семь пятьдесят. Надвигалась ночь. Она неторопливо рассеивала плывущие по небу стаи больших рыб — предвестниц грозы. Ночь шла с востока. Подобно армии, маневрировала она под этим гигантским небосводом. Солнце еще не скрылось, а ночь уже поднималась из недр земли и разливалась своей синевой все более густого, темного цвета, которому суждено было скоро стать черным,
Над Вольмеранжем носились стрижи.
II
Третья рота, которой командовал Субейрак, стояла в западной возвышенной части Вольмеранжа, спускавшейся к Мозелю каскадом садов и огородов.
Субейрак выходил из себя: полевая кухня до сих пор не пришла. Вечно так получалось! Ее тащили две лошади, мобилизованные на севере под Булонью, тогда же, когда и шахтеры. Пока части двигались по равнине, полевая кухня являлась на место раньше роты. На коротком привале между переходами разводили огонь, и когда подходили солдаты, пища почти всегда была уже готова. А теперь, проделав путь в сорок километров, им предстояло довольствоваться холодной едой! Правда, это было уже не так страшно, как в декабре.
Субейрак выслал навстречу кухне двух человек на велосипедах, а сам вернулся на площадь, где стоял памятник павшим бойцам. Старик уже ушел оттуда. Субейрак тщетно пытался понять, из чего отлиты эти проржавевшие бредовые апокалипсические фигуры мутно-зеленого цвета! Под изображением солдата 1814 года был выгравирован список погибших а 1870–1871 и в 1914–1918 годах. Оставалось еще место для нового списка.
