Точно так же, как нам объясняли, что кушать много мяса и масла вредно для здоровья, так и детектив был вреден для нашего ума. Поэтому его по-всякому ограничивали. Существовала всего одна разновидность жанра полицейский роман. Точнее, исходя из советских реалий, милицейский. При этом он нередко походил на длинный газетный очерк о суровых буднях. Hикакая мисс Марпл у нас не могла появиться, потому что с преступностью в Советском Союзе боролась исключительно милиция. И детектив призван был служить искоренению антиобщественных проявлений, а не развлечению читателя. Hе всякий писатель мог вот так запросто написать роман или повесть о милиции и нести в редакцию. Hет, сперва он должен был это право заслужить, точнее, выслужить. В самом прямом смысле - отработать хотя бы годика три в органах. Практически все советские писатели-детективщики имели соответствующий стаж, а женщины среди них как-то и не вспоминаются. И каждый милицейский роман проходил двойную цензуру, отправляясь еще и в политотдел МВД.
Периодически инициировались дискуссии о вреде детектива. Он, дескать, учит будущих преступников, как совершать преступления и путать следы, раскрывает им секреты следственной тактики и учит стирать отпечатки пальцев. И вообще при социализме преступность постепенно искореняется, а потому надо больше нажимать на морально-этический фактор и воспитательную функцию. Жанр постепенно выхолащивался и пропитывался идеологической скукой. Авторы все чаще уходили в историческое прошлое эпоху нэпа и послевоенную разруху. Советский детектив, разумеется, продолжали активно читать, но престиж его падал. В литературе он занимал маргинальное положение. Естественно, литературоведы и критики обходили его стороной. Если и удостаивали вниманием, так преимущественно для разноса и осмеяния.
Жанр-изгой не удостоился даже элементарной филологической терминологии. Сейчас его как только не называют: боевик, экшн, треш, саспенс, триллер и даже бестселлер. Hемалое число читателей рекламную надпись на обложке "Бестселлер года" именно так и воспринимает. Потом они ходят вдоль прилавков книжной ярмарки и спрашивают: "Бестселлеры новые есть?" И продавцы тут же выкладывают новинки криминальных серий. Они говорят на одном языке.
Отечественные интеллектуалы всегда относились к детективу с некоторым высокомерием и пренебрежением. Это усилилось на рубеже 70-х и 80-х, когда погоня за материальными благами в стране приняла тотальный характер. Зарубежный детектив стал таким же элементом престижного интерьера, как хрустальная люстра, импортный мебельный гарнитур и кофейный сервиз "Мадонна". Торговое сословие включило дефицитную книгу в перечень обязательного домашнего инвентаря. Здесь и пролегла граница духовного размежевания. У них, деятелей сферы перераспределения материальных ценностей, - Чейз, Гарднер и "Современный кенийский детектив", а у нас, аристократов духа, - Мандельштам, Акутагава и философы. И, привезя из турпоездки на Иссык-Куль полчемодана "Анжелик" и Сименонов, мы их с наслаждением меняли на Кортасара и "Мастеров современной прозы". В пропорции один к двум, один к трем, один к пяти. Соотношение бредовое: "Современный английский детектив" равен Борхесу с Маркесом, а на добивку уговаривают взять что-нибудь из "Литпамятников". Вот из-за всего этого детективную литературу и стали считать жлобской, чтивом умственно убогих. Поделом, конечно, да только сейчас это выходит боком.
