— А, ты, зачем Добромир, — строго спросил правитель. — Зачем не посоветовавшись со мной, разрешил им селиться у нас?
— Так, ты, правитель на войне был, — оправдывался Добромир и от беспокойства стал оправлять на себе голубой опашень. — Да, и если бы мы их обратно вернули, их этот… царь ихний Манялай-Палумит-… Он бы их всех, как предателей веры в жертву своему господу Богу Есуанию принес, и даже детей малых. Эх, правитель, детей то жалко, ни тока мне, людям тоже.
— Ну, а теперь, что с этими неллами? — поинтересовался правитель и нахмурил лоб.
— Да, что… — пояснил Добромир и перевел взгляд с лица правителя на лицо наследника. — Деревенские их мужиков похватали, да привели в Тишиполь, в темницу. Ну, а женщин и ребятишек оставили… Куды же ребятишек, да женщин девать? Они пока там, где и были. Гостяня с деревенскими построил им дома, расселил… Но, правитель, как женщины с детворой, да без мужиков? Ну, никак женщинам не управиться без мужиков. Уж, мы правитель думали, думали, что предпринять… А потом решили, что надобно ехать в Славград и спросить совет у тебя и наследника.
Добромир замолчал, тяжело перевел дух, и сызнова утер струящийся из под густых волос пот, да замер на месте. В зале также наступила тишина, потрясенные лиходействами неллов, которые вроде бы и бежали сюда именно от этих злодеяний, молчали не только правитель и наследник, но и находившиеся в зале воеводы и вельможи. Святозар очнулся первым, и, скривив губы, негромко вопросил отца:
— Правитель, я могу сказать?
Отец повернул голову к наследнику, посмотрел на него ясными зелеными глазами и ответил:
— Да, Святозар, ты можешь сказать.
Наследник тихо кашлянул, прочищая горло и спокойным, ровным голосом начал говорить:
— Это было много веков назад. Тогда, когда жил Богомудр. В восурский город Сугорье, что стоял на берегу Северного моря, стали приплывать из-за моря люди их звали керты. Сначала они приплывали, как гости, но видя нашу прекрасную и богатую землю, стали посылать юношей вроде как для мены и торговли. Те юноши селились в Сугорье, строили избы, привозили жен, рожали детей. А когда восуры оглянулись, то увидели вокруг себя воинов с мечами, пиками, луками. И скоро землю нашу керты прибрали себе, восуров они заставили работать на себя. А еще через какое-то время керты велели восурам поверить в своих Богов, тех же кто не подчинялся… тех изгоняли, словно псов каменьями. И земля та издревня бывшая восурской окертилась. И тогда ДажьБог сказал: «Как же вы, восуры, проспали землю свою, проспали веру свою. Иди теперь Богомудр в Сугорье и прогони кертов туда за Северное море, где лежат их земли». Богомудр собрал большое войско, подошел к Сугорью, и призвал к себе живших там и обращенных в яремников восуров. Сказав им, что лучше быть мертвым, чем живым яремником, что никогда не живет невольник, лучше хозяина, и что надо биться за свою волю и землю, как велит ДажьБог. И началась битва, и много восуры побили кертов, а оставшихся посадили на ладьи, и отправили в Северное море. — Святозар на миг прервался, наморщил лоб так, что он покрылся мельчайшими паутинками, надсадно выдохнул, и слегка покачнувшись, продолжил, — не зачем было тебе Добромир, принимать у себя неллов не посоветовавшись с правителем. Ибо сейчас они пришли на нашу землю, как несчастный и униженный люд, но однако сохранивший свою веру и традиции, а значит неизвестно, что хранящий в своей душе. И не ведомо вообще кто им подсказал явиться в Восурию… Думаю, я, раз ты их принял, теперь не следует изгонять, а нужно поступить так… Когда я был в гостях у царя Альма в чудесной стране Эвлисии, то он поведал мне, что неллы раньше верили в Сварога, Семаргла и Перуна, но один из их правителей решил изменить веру и принять другую. Это был пожилой правитель, каковой боялся, что его дети не смогут поделить трон и убьют друг друга. Он построил в своем городе дворец, назвал его жрище и повелел приносить кровавые жертвы людьми. Народ же не призвал на помощь своих Богов, не стал бороться за веру, а смолчав, принял нового господа Есуания, — наследник, вновь замолчал, он положил левую руку на трон правителя и оперся на него.
