Фельдмаршал Миних, вновь облагодетельствованный молодым императором, в своих «Записках» отзывался о нем почти восторженно:
«Этот государь был от природы пылок, деятелен, быстр, неутомим, гневен, вспыльчив и неукротим.
Он очень любил все военное и не носил другого платья, кроме мундира. Он с каким-то энтузиазмом подражал королю прусскому, как в отношении своей внешности, так и в отношении всего, касавшегося войска. Он был полковником прусского пехотного полка, что казалось вовсе не соответственным его сану, и носил прусский мундир; точно так же и король прусский был полковником второго московского пехотного полка. Император некоторое время не надевал вовсе ордена св. Андрея (орден Андрея Первозванного русскому императору полагалось носить по государственному этикету. — Л. С.), а носил прусский орден Черного Орла.
Неизвестно, каковы были религиозные убеждения императора, но все видели, что во время богослужения он был крайне невнимателен и подавал повод к соблазну, беспрестанно переходя с одной стороны церкви на другую, чтобы болтать с дамами».
Петр Федорович обладал сколь многими достоинствами, столь и многими же неприятными свойствами. Но одним из самых существенных его недостатков была неспособность окружать себя верными и преданными людьми. Он не мог и не умел найти поддержку и понимание даже в собственной семье. Еще будучи великим князем, Петр не считал нужным скрывать от супруги свои симпатии к другим женщинам, прямо у нее на глазах волочился за ее фрейлиной, девицей Марфой Исаевной Шафировой. Екатерина Алексеевна платила мужу той же монетой. После короткого романа с Сергеем Салтыковым, о котором мы уже упоминали, она завела любовные отношения с польским аристократом, роскошным красавцем Станиславом Августом Понятовским (будущим королем Польши), тогда жившим в Петербурге. Великая княгиня якобы даже родила от Понятовского дочь Анну, которая умерла в младенчестве. В то время супруги снисходительно относились к любовным связям друг друга. Так жили не только они, но и весь петербургский двор и все королевские и герцогские дворы Европы; это была обычная модель поведения утопавших в роскоши и не обремененных повседневными обязанностями и заботами аристократов «галантного» XVIII столетия. Тем более что делить им было пока нечего, вся власть принадлежала императрице Елизавете Петровне. Но после ее смерти все резко изменилось.
Вступив на престол, Петр Федорович тут же потребовал клятв в верности себе со стороны гвардии. Он всячески стал принижать роль своей супруги — императрицы Екатерины Алексеевны, относился к ней пренебрежительно, не упускал возможности обидеть или оскорбить. В манифесте о восшествии Петра на престол Екатерина и Павел даже не упоминались. Специальным указом на содержание императрицы выделялось строго 120 тысяч рублей в год, при этом ей было запрещено пользоваться экзотическими фруктами из оранжереи Петергофа, которые она так любила раньше. Екатерина в первые недели правления Петра надеялась, что еще сможет сохранять хотя бы видимость приличий. Она не пошла на торжественный обед по случаю подписания мирного договора с Пруссией, сказавшись больной, но при этом воздерживалась от явного осуждения политики своего мужа. Тот же, почувствовав власть, стал обращаться с ней все более бесцеремонно. 9 июня во время обеда, когда Екатерина попыталась высказать свое мнение по политическому вопросу, Петр обозвал ее «дурой» и хотел арестовать. Этому воспрепятствовал принц Г еорг Голштинский, который приходился дядей обоим супругам. Он уговорил императора не подвергать императрицу аресту. В тот день Екатерине и ее ближайшему окружению стало ясно, что для нее попытка заговора против мужа не более опасна, чем бездействие и благодушие. Петр не любил и не уважал свою супругу и был не прочь от нее избавиться.
