Франсуаза отдавала отчет о том, что Жерар не сводил с нее глаз.
— Вы очень любезны, — протянула она.
Естественно, не он готовит программу на телевидении, но ведь благодаря ему она узнала об этом. А Франсуаза умела быть благодарной.
— Он в цвете, не так ли?
Она кивнула.
— Мне часто приходилось читать, что фильм ужасен, — продолжил молодой человек.
Это определение Франсуазе не понравилось. Ужасен… в каком-то смысле — да, но Жерар не мог этого знать, никто этого не знал.
— Непонятый, не более, — поправила она. — Часто пишут такую ерунду…
Клиенты ждали. Администратор вышел из своего угла и вопросительно посмотрел на молодого продавца. Франсуаза поняла, что Жерара накажут, если он продолжит болтовню.
— Мой конфитюр, — попросила она, вновь улыбнувшись.
Он встал на табурет и кончиками пальцев придвинул к себе глиняный горшочек с белой этикеткой.
— Дайте мне еще бутылочку шампанского «Шато»… вернее, полбутылочки! — поспешно уточнила она.
Полбутылочки… на миг Франсуаза испугалась уронить свой престиж. Но нет, для Жерара она непоколебимо восседала на пьедестале. И потом, купить целую бутылку было настоящим безумием. Отметить возрождение забытого фильма — да, но в пределах возможностей!
Жерар поклонился, прежде чем отойти, и Франсуаза хотела было пожать ему руку, но не решилась. Люди могли подумать… в конечном счете, жест мог быть воспринят как знак фамильярности. А она испытывала к парню лишь признательность. Разумеется, он очень дорожит этой дружбой, но должен понимать, что она все еще кинозвезда, и что…
Терзаемая легкими угрызениями совести, Франсуаза, тем не менее, вышла от Шавано счастливой и сияя вернулась к себе на улицу Аржантей, где занимала четырехкомнатную квартиру на третьем этаже обветшавшего дома.
— Я живу в Пале Ройяль, — часто говорила она своим друзьям, поклонникам и журналистам.
Фраза нравилась ей и соответствовала, по ее понятиям, образу жизни кинозвезды. И никому не стоило знать, что Пале Ройяль от нее был несколько далековато, а окна квартиры выходили на точно такие же в здании напротив.
Едва вернувшись, Франсуаза сняла телефонную трубку и набрала номер Эрналя.
— Жан-Габриэль?
— Нет, это Тони.
Она всегда натыкалась на Тони, это ее раздражало. Он услышал ее голос:
— Добрый день, Франсуаза, не вешай трубку, я его позову, он в лавке.
— Спасибо, — выдавила она.
К счастью, Тони не пустился в расспросы — как ты поживаешь и все ли у тебя нормально? Через несколько секунд на том конце провода прозвучал другой голос.
