— А ты всегда был козлом! Ишь, сколько лет холостяковал! С добра ли?
— Обо мне во всем городе никто плохого слова не скажет. Ни то, что вам вслед плюют люди, во дворе никто не здоровается. Собаки и коты, завидев, уссываются со страху.
— Чего ж тебя не проняло, чума корявая? подбоченивалась баба, становясь напротив зятя. Светлана, услышав, что обстановка накаляется, вскакивала на ноги, спешила успокоить, примирить ругавшихся. И уговаривала мужа:
— Толик, родной, она о нас заботится. Ну, уступи, промолчи, не груби ей. Ведь она мать, посчитайся с человеком. Будь к ней потеплее.
Мужик пытался переломить себя. Молча ел пустой гороховый суп, квашеную капусту, давился слабеньким чаем без сахара. Ел хлеб из отрубей. Но к концу недели взрывался, и снова в доме вспыхивала ссора:
— До каких пор терпеть буду? Зэки в тюрьме живут лучше, хоть раз в день мясо едят. Я за всю неделю даже не нюхал! Сколько можно? Слышь, Светка, или ты приведешь себя в чувство, или давай разойдемся. Я больше так жить не могу. Вчера возле станка чуть не грохнулся от слабости. До чего довели! Надо мной уборщица сжалилась, рубашку постирала. А для чего ты у меня имеешься? Если мозги не сыщешь, возвращайся к теще навсегда. Мне не нужна такая семья!
— Во! Наконец-то проявил себя, свиное рыло! Показал, какой он есть на самом деле! — ликовала Нина Федоровна.
— Мам! Чему радуешься? Толик развод предложил. Видеть нас не хочет. Разлюбил, надоели ему. А ведь Андрей, когда вырастет, не поймет обеих, назовет дурами и будет прав, — говорила Светка матери на кухне.
Та с бранью на дочь накинулась:
— Такое сокровище, только во двор выйди, хоть ведрами черпай!
— Я не о мужиках! Он отец! Его сыну никто не заменит.
Но ни зять, ни теща не хотели уступать друг другу. С каждым днем их стычки становились все яростнее, ожесточеннее. Светка уже плакала от обоих. И мать, и муж во всем винили ее одну.
— Зачем ты вышла замуж за этого ублюдка? Почему меня не дождалась, не посоветовалась? — орала Нина Федоровна.
— Да прогони же ты эту навозную муху! Не могу больше ее видеть. Есть у нее своя квартира, пусть уходит. Нет сил терпеть нахалку, она мне в моем доме указывает, как надо жить. Нет бы, благодарила, что терплю. Другой давно взашей вытолкал! Неужели самой не надоело? Ну, хоть ради семьи решись! — уговаривал Толик жену ночами. Та обещала, но все никак не могла решиться на последнее слово.
…В тот день человек вернулся с работы, как всегда подсел к мужикам, отдал кому-то выточенную деталь, покурил:
