– Хорошая была женщина, боевая. – Не дожидаясь Гриши, Саныч выпил. – Дожила до ста лет в полном уме и здравии.
– Тогда почему «в здравии-то»? – переключилась Маруся с обиды на любопытство.
– А она полезла на крышу антенну поправлять, но был дождь. – Затуманенным взглядом Саныч смотрел в потолок. – Скатилась с мокрой крыши, ударилась головой об камень и умерла в мгновение. – Он с искренним сожалением вздохнул и перевел взгляд на щедрый стол. – Я все видел, как раз шел к Аникеевым новый смеситель ставить. – Прихватив бутерброд с семгой, Саныч рассказывал, одновременно жуя закуску. – Я же и родителям Гришки и Виктора позвонил.
– Да уж, боевая была прабабулька. – Взяв бутылку, Гриша взболтнул ее. – Ярая революционерка, жена комбрига. Будешь водку? Для примирения.
Сморщившись, Маруся отрицательно завертела головой и постучала ладонью по книге.
– Странно, а она про языческие привороты, про лечение душевных болезней, про травы…
– Да уж, баба Вера лечила все наши детские болячки и мамины в свое время. – Разливая сорокаградусную, Гриша не смотрел на любовницу. – Выслушает участкового врача – и в лес, за травами. Это летом, а зимой из чемодана доставала сушеные травки, каждая в отдельном кулечке.
Повернувшись уходить, Маруся проговорила через плечо:
– Пойду спать, завтра домой.
– С какого перепугу? – обиделся Гриша, рассчитывавший на двухдневный сексуальный кросс.
– Мама звонила, просила вернуться, с головой у нее что-то, – уверенно соврала Маруся. – Я лягу в дальней комнате, книжку почитаю.
– Обиделась. Ладно, иди, впитывай женскую мудрость. – Взяв со стола дешевые сигареты Саныча, закурил. – Кстати, та комната бабушки, то есть прабабушки Веры. Увидишь ее – передавай привет. – Дождавшись разлива водки, он взял свою стопку, но от чокания отклонился. – Ну, Саныч, не чокаясь, за помин души бабы Веры.
В окно дальней комнаты, выходившее в сад, втягивался тяжелый, любовно одуряющий запах белого шиповника.
Пристроив на коленях книгу, Маруся с удовольствием читала старинные тексты при свете неяркого ночника. Особенно ей понравился приворот, то есть присушка на любимого. Не поленившись, она встала с кровати, достала из сумочки ручку, нашла магазинный чек и переписала текст. Стала читать дальше, но задремала.
Прабабушка Вера неслышно появилась у кровати и кашлянула, привлекая к себе внимание. В ситцевом летнем платье, с платочком на голове, она выглядела лет на семьдесят, не больше. Такая обыкновенная, но слегка прозрачная.
