Однако блаженство не зависит ни от чего. Я могу помочь вам научиться испытывать больше блаженства. Станут ли известными ваши картины, станете ли вы Пикассо или нет, вообще не важно. Я могу помочь вам научиться рисовать так, что, когда вы будете это делать, сам Пикассо вам позавидует. Вы можете научиться растворяться в рисовании тотально, целиком, а именно это и приносит истинную радость. В такие моменты вы испытываете настоящую любовь и погружаетесь в медитацию, это божественные моменты. Божественным является тот момент, когда вы полностью растворяетесь, когда ваши границы исчезают, когда на мгновение вас нет, а есть лишь божественность.
Но я не могу учить вас успеху. Я не против успеха. Повторю еще раз: я не учу вас избегать успеха. Я ничего не имею против. Успех — это прекрасно. Я лишь говорю о том, что успех не должен становиться вашим мотивом, иначе вы не почувствуете радости рисования, или поэзия пройдет мимо вас, вы не сможете почувствовать песню, которую поете прямо сейчас. А когда успех все же придет, вы останетесь с пустыми руками, потому что успех сам по себе не приносит удовлетворения. Успех не может вас насытить, наполнить, в нем нет питательных веществ. Успех — это всего лишь ажиотаж вокруг вашей личности.
Буквально вчера я читал книгу про Сомерсета Моэма «Беседы с Вилли». Книга написана племянником Моэма — Робином Моэмом. Сомерсет Моэм был одним из самых известных, самых успешных и богатых людей своего времени, но мемуары говорят правду. Вот что пишет Робин о своем известном и успешном дядюшке:
Несомненно, он был одним из самых известных авторов, получивших признание еще при жизни. И в то же время самым несчастным…
— Знаешь, — сказал он как-то, — очень скоро я умру, эта мысль мне совершенно не нравится…
А сказал он это, когда ему было девяносто лет!
— Я уже очень стар, конечно, — добавил он, — но от этого мне ничуть не легче.
Богатый, всемирно известный Моэм! Он зарабатывал огромное количество денег, хотя уже давно ничего не писал. Он получал гонорары за книги, которые продолжали издаваться по всему миру. К нему приходили тысячи писем от восторженных поклонников. А его племянник пишет:
— Какое твое самое счастливое воспоминание в жизни? — спросил я его.
— Не могу припомнить ни единого мгновения, — с грустью ответил он.
Я взглянул на его гостиную, на невероятно дорогую мебель и картины, предметы искусства, которые он приобрел благодаря своей славе. Его вилла с великолепным садом, окруженная прекрасной природой, на берегу Средиземного моря стоила, по меньшей мере, шестьсот тысяч фунтов. У него было одиннадцать слуг, и он не был счастлив!
