— Ты едва не стала клинком мирозданья, дитя, — сказала она и выпростала из складок плаща мой дневник. — Нельзя быть такой неразумной.
— О! Он у вас!
— Конечно, у меня. Здесь все принадлежит мне.
Хм… И те, кто сюда попал? Например, я и фомор. Если понимать ее дословно, то… По древним верованиям, Отец и Мать — источник всего сущего. Ну вот, она опять улыбается, словно знает, о чем я думаю. Тысячи улыбок! В глазах рябит. На это сложно смотреть, она ослепляет.
— А что такое «клинок мироздания»? — решила я удовлетворить любопытство.
— Стоит тебе выйти в большой мир — и он исчезнет, рассеченный на «до» и «после». Возникнет неуместная развилка, и тебя не станет.
— Я что-то такое подозревала, — метнула я красноречивый взгляд в сторону фомора.
Тоже мне, умник выискался. Получается, он едва меня не угробил. Хотя он не знал про парадокс, связанный с дневником.
— И что же делать? — спросила я.
— Хорошо следить за своими вещами, — нежно, как колокольчик, рассмеялась богиня, взмахнув дневником. — И не разбрасываться дарами.
Указующий перст направлен на брачный браслет. Ах… это. Ну, я и сама не хотела с ним расставаться. Не всерьез.
— Вы… отдадите мне дневник?
Она молча кивнула. Я осторожно потянулась к дневнику, и он перекочевал в мои руки.
— Благодарю вас, моя госпожа, — низко поклонилась я и пообещала. — Я буду хорошо о нем заботиться.
— Хорошо, Твигги из Рэнса. Ты обещала!
Хенвен начала таять в тумане. Прежде, чем она исчезла, раздалось басовитое мяуканье. В тумане соткалась дверь, из которой выскользнул огромный черный кот. Мягко и грациозно ступая, он подошел к живой богине, боднул ее ноги и оглянулся на меня. Изумрудно-зеленые глаза сверкнули и сощурились.
— Тви-и-иг…
«О, Силы! Кайт?»
Кошка широко зевнула, показав острые зубы и шершавый язык, и шагнула вслед за хозяйкой.
* * *
— Твигги из Рэнса, ты сумасшедшая!
Квентин с уходом живого божества утратил пафос и снова превратился в оборванца. Причем я опять благополучно пропустила момент трансформации. Он обошел меня, наигранно рассматривая со всех сторон. Когда он попытался потыкать в меня пальцем, я не стерпела:
— Эй! Полегче. В чем дело?
— Тебя отметила Мать. Обычно смертным не достается от ее щедрот, — ответил он.
«А ты все знаешь, так?»
Какая самоуверенность. Почему это люди, сиды или фоморы решают, как должно себя вести их божество? Разве не наоборот?
— А что, прецедентов не было? — спросила я.
— Ну… как тебе сказать, — протянул мужчина. — Не настолько часто.
