Что вы смотрите на меня таким странным взглядом? Вы вспомните цыган? Разве они не одержимы страстью кочевать, странствовать в течение всей их жизни?
Ну, и я подвержен теперь той же страсти к бродяжничеству. Бедные жрецы выбились из сил, стремясь при помощи лекарств, массажа, кровопусканий и прочей медицинской ахинеи побороть эту страсть к бродяжничеству, но болезнь моя упорна, друг мой Шварц! И я все странствую, странствую…
— Вы попросту морочите всем головы, Леонар! — бесцеремонно отозвался я. — Не знаю, для какого черта только придумали вы эту, именно эту, комедию!
— Когда бродяжничаешь да при этом смотришь на все окружающее внимательно, мой милый Шварц, то всегда узнаешь что-нибудь новое. Или, по крайней мере, то, что новым является для тебя. Ну а узнав кое-что, начинаешь комбинировать. И, в конце концов, из этих комбинаций может вырасти… маринованный гриб или… или то, что называется, мой друг Шварц, освобождением!
— Освобождением? — вне себя воскликнул я. — О Леонар! Ради всего святого, не шутите этими вещами!
— Что с вами, Шварц? — удивился француз. — Разве и вы мечтаете о том, чтобы освободиться, уйти отсюда? Вот уж никогда не предполагал, что вы так соскучились здесь! Ведь вы, кажется, хорошо чувствуете себя в ваших мастерских, среди изготовленных вами машин и станков, командуя целой армией рабочих, повинующихся вам беспрекословно и не помышляющих ни о пресловутой «восьмерке» — восьмичасовом рабочем дне, ни о прибавке вознаграждения, ни о праздновании Первого мая, ни о стачках и забастовках…
— Скажите, о, скажите же, Леонар: вы придумали что-нибудь? Я измучен! Я истосковался в этой тюрьме, среди этих кровожадных тиранов и их жертв. Я только тогда вздохну свободно, когда уйду далеко отсюда!..
— И когда богиня Санниа, или, правильнее, та голубоглазая английская мисс, которая в совершенстве играет роль богини, станет миссис Шварц?
— Откуда вы знаете?..
— О Господи! Правда, вы не пожелали почему-то поделиться со мной вашим секретом. Но, Шварц, я же вам говорю, что бродяжничество, бессонница — все это удивительно расширяет кругозор…
— Стоп! Я сегодня пришел к вам, чтобы рассказать вам кое-что. Но раньше, чем рассказать, я хочу проделать один опыт. Можете ли вы запереть свои двери и никого не впускать в течение, скажем, двух часов?
— Разумеется! Сейчас — обеденный перерыв, и я частенько запираюсь на два часа, чтобы без помехи проделывать свои вычисления и делать чертежи. А что вы хотите сделать?
