Когда все разместились, загрохотал гром, засверкали молнии, или, правильнее сказать, последовал ряд вспышек магния, знакомого жрецам Вулоджистана не хуже, чем нашим фотографам; над ареной заклубился густой дым, поднимавшийся из почвы. Дым рассеялся, и я увидел, что в центре арены пола уже не было. Он был сдвинут в сторону. И теперь передо мной была пропасть, русло огненного потока лавы. Только здесь и там над потоком висели выдвижные мостики.
Загремели трубы, загрохотали большие барабаны, и жрецы привели к мостикам около двух десятков человек, среди которых я сразу опознал всех тех злополучных вулодов, коих постигло признание «макази».
По данному одним из жрецов сигналу эти несчастные взошли на мостики, и один вслед за другим стали сбрасываться в Адский Поток, мгновенно пожиравший их тела.
Иные просто сбрасывались с высоты в поток лавы, другие делали сальто-мортале. Одни погибали молча, другие, свергаясь в пропасть, радостно кричали что-то, посылали, по-видимому, приветствия остающимся в живых.
Толпа отзывалась на эти крики бурными аплодисментами, словно тут не погибали ужасной смертью люди, а исполнялись замысловатые номера циркового представления.
Гармония, впрочем, была нарушена двумя жертвами.
Первый диссонанс внес тот самый рабочий «макази», который помешался еще при осуждении. Он бессмысленно смеялся и нестройным голосом пел песни, но не хотел прыгать в огненную бездну. Тогда один из жрецов сильным толчком в грудь сбил его с ног. Сумасшедший упал на помост. Тот же жрец сбросил его в бездну ударом ноги в бок. И я от души пожалел, что безумный не увлек за собой в бездну своего палача.
Минуту спустя подошла очередь броситься в бездну молодой и красивой девушке. Она неверными шагами прошла по мосту до края, остановилась, дико вскрикнула и, закрыв лицо руками, попятилась. Жрецы как-то прозевали это, и их жертва проскользнула назад в толпу, где были ее родственники, ее друзья. Я ждал, что они, эти близкие осужденной ни за что на гибель девушки, сомкнутся вокруг нее, спасут ее. Но как жестоко ошибался я! Как плохо знал я этот проклятый род человеческий! Десятки рук протянулись к искавшей спасения девушке. Миг — ее подняли на воздух и, словно котенка, швырнули в поток лавы…
А кругом ревела толпа, выражая свое негодование, свое презрение к существу, отказавшемуся подчиниться бессмысленному, преступному приговору проклятых фарисеев, жрецов, этих лицемерных палачей!
— Скажите, о, скажите мне, что это все — одна декорация! — со стоном схватил я за руку Леонара.
