Снаружи послышался топот копыт. Она подползла к окну, из которого было видно половину дороги, и посмотрела вниз так осторожно, будто заглядывала в ведро, полное скорпионов.
Вот и они.
На Нири было все то же грязное старое одеяло, перетянутое веревкой на поясе. Сальные волосы торчали во все стороны. В одной руке он держал поводья, а в другой – лук, из которого подстрелил ее коня. Лезвие тяжелого топора у него на ремне было так же тщательно вычищено, как все остальное в его отвратительной внешности было запущено. Додд, низко надвинув на глаза потрепанную шляпу, робко сутулился в седле, как всегда рядом с братом – будто щенок в ожидании трепки. Шай хоть сейчас была бы не прочь отвесить трусливому дураку оплеуху. Для начала. Третьим был сам Джег – сидел осанисто, будто лорд какой, в неизменном красном плаще, длинные замызганные полы которого стекали по крупу мощного жеребца. Он оглядывал здания с голодной ухмылкой; высокая шляпа у него на голове, которая, как он считал, придавала ему шику, слегка покосилась, словно труба погорелого дома.
Додд указал на монеты, которые валялись на земле вокруг колодца, перемигиваясь в солнечных лучах.
– Деньги бросила.
– Похоже на то, – сказал Джег. Голос его звучал так же жестко, как голос его брата – мягко.
Она смотрела, как они спешиваются и привязывают лошадей. Ни одного торопливого движения. Будто только что вернулись с приятной прогулки верхом и теперь готовились провести уютный вечерок в почтенной компании. Спешить им было некуда. Они знали, что она тут, что никуда не денется и что помощи ей ждать не приходится – и она тоже это знала.
– Ублюдки, – прошептала Шай, проклиная тот день, когда связалась с ними. Но, в конце концов, с кем-то же надо было связаться? А выбирать можно только из того, что попадается на пути.
Джег потянулся, раскатисто втянул носом воздух и неспешно сплюнул, а потом вытащил из ножен клинок. Это была изогнутая сабля с хитровыделанной медной рукоятью. Саблей своей он жутко гордился и всем рассказывал, что выиграл ее в поединке с офицером Союза, но Шай знала, что он украл ее, как и почти все остальное его снаряжение. О, как она насмехалась над ним из-за этой дурацкой сабли! Но сейчас была бы не прочь поменяться – сомкнуть ладонь на эфесе клинка, а Джегу оставить собственный карманный нож.
– Дымок! – проорал он, и Шай поморщилась. Она понятия не имела, кто выдумал ей эту кличку. Какой-то зубоскал вывел ее на объявлениях о розыске, и все, как идиоты, подхватили. Может, потому что у нее была привычка исчезать, словно дым. Ну, или потому что она провоняла этим запахом и вечно вставала людям поперек горла, а еще ее то и дело куда-то заносило ветром.
