Комиссаржевский любил талант Мусоргского и нередко полушутливо, полусерьезно говорил:
— Это потому вы так оригинальны и свежи в своем творчестве, Модест Петрович, что консерватории не кончали!
Если случалось при такой беседе присутствовать Чистякову, который окончил Московский университет и развивал в России педагогические взгляды Ушинского, он поддерживал Комиссаржевского:
— Да, наша школа дает знания, но, к несчастью, еще мало учит мыслить.
Своеобразный отсвет таких бесед падает на детство и юность Комиссаржевской. У нее была прекрасная память, она заучивала стихи с первого чтения. Веру считали способной: она умела быстро понять суть изучаемого предмета, но не терпела в занятиях систематичности. Она легко увлекалась тем или иным предметом и так же легко оставляла его, увлеченная новизной другой области знания. Учителя считали ее ленивой.
Своим равнодушием к школьной жизни Вера была отчасти обязана страстной, но неразумной любви Федора Петровича к старшей дочери Порой ему казалось, что гимназия плоха, и он переводил девочку в частный пансион Спустя две недели, соскучившись без дочери, отец снова забирал ее домой, уверяя себя, что домашние учителя лучше гимназических. Вера училась в гимназии Коломенской, Петербургской, в гимназии княгини Оболенской, была пансионеркой Ивановского училища.
Всю жизнь потом Вера Федоровна чувствовала недостаток образования. Ей приходилось много читать, пересматривать свои взгляды на жизнь и искусство, трудными дорогами выбираться из лабиринта запутанных в ее сознании философских вопросов.
Но тогда ни отцу, ни дочери бессистемность образования не представлялась порочной. Поклонник Мусоргского и Даргомыжского, доброволец армии Гарибальди, Федор Петрович считал, что лучшим учителем всегда остается сама жизнь.
Жизнь для Веры существовала за стенами гимназии и пансионов — в кабинете отца, в его книжном шкафу.
С новой стороны жизнь неожиданно раскрылась перед ней, когда летом вся семья отправилась в Буславль, в имение Шульгиных.
Полковник Шульгин долго не мог простить дочери неравного брака. Но подошла старость, одиночество оказалось слишком тягостным. Соседей он сторонился, сыновья рано побросали военную службу, обманув его ожидания.
Федор Петрович знал, что тесть в душе не простил ему обиды. Проводив семью до Буславля, он сослался на занятость и вернулся в Петербург.
В Буславле все было ново для детского воображения: необозримый русский пейзаж — сплошные березовые и еловые леса с бескрайними озерами покрывали отроги Валдайской равнины, русские избы, крытые соломой, лепились одна возле другой; над каждой избой поднимался и таял в тумане раннего утра горьковатый дым; вечерами у околицы встречали стадо коров, от которых в воздухе долго висел запах парного молока.
