Месяцев восемь спустя, зимним утром, соседка, хлопотавшая на кухне, вдруг закричала:
— Ребята, мать помирает!..
Все трое сорвались с полатей. Им велели стать на колени у божницы, перед иконой, освещенной мерцающей лампадкой.
К вечеру Екатерина Кузьминична скончалась.
Сереже было тогда семь лет.
4
Дома будто ничего не изменилось. В горнице, посредине и под окнами, стояли два стола, покрытые скатертями, и четыре тяжелых стула. В переднем углу, под образами, — треугольный столик. Летом на нем белели в стаканчике лилии. На подоконниках, в горшках, еще цветы. Шкаф для посуды с застекленными дверцами и тремя выдвижными ящиками. В тесной кухне кровать матери, залавок, где держали хлеб, соль, ложки, глиняные чашки. Возле печной топки на скамеечке блестели толстыми боками самовар и медная корчага для воды.
Ничего будто не изменилось, и все, все напоминало о матери. Сережа, хотя зима в том году выдалась суровая, часто уходил куда-то без Сани, один. Где бывал, трудно сказать. Его видели у знакомых матери, у одной, другой, третьей. С шапчонкой в руках молча посидит, прислушиваясь к разговорам взрослых, и молча же простится, кивнув головой. Дома при нем даже произнести имя матери было нельзя. Он удирал в чем был во двор, на мороз.
Горевала и бабушка Меланья Авдеевна. За мужа, солдата, она получала жалкую пенсию, трешку в месяц. Считанные рубли приносили квартиранты. Бабушку тревожило, как прожить вчетвером на такие крохи. Ее надоумили отдать внучат в приют, «дом призрения малолетних детей».
После гибели Кирова писали, будто Меланья Авдеевна обивала пороги благотворителей, а они, бездушные, не внимали ее мольбам. Неправда это.
Председателем совета Уржумского благотворительного общества был акцизный надзиратель Виктор Федорович Польнер. Вместе с женой Августой Густавовной, членом совета, они бескорыстно делали много добра, что неопровержимо подтверждают документы. В совет входили также помощник Польнера по службе в акцизе Николай Александрович Шляпников и делопроизводитель, чиновник из крестьян, Иван Яковлевич Перевозчиков.
Своим горем бабушка поделилась с женой Перевозчикова, Лидией Ивановной, у которой одно время служила в няньках. Лидия Ивановна и ее муж принялись ходатайствовать за бабушку. И нет решительно никакого повода думать, будто Польнер, его жена или попечитель приюта Шляпников и другие члены совета, вроде врача Чемоданова и учителя Раевского, были против этого ходатайства.
