– Вы не понимаете! Я ничего не делал! Это все они! Романов убит! Я видел своими глазами. А этот, который выдает себя за Романова – это не Романов. Они подделали его документы!
– Иван Алексеевич, немедленно сообщите, где вы находитесь!
Нестеров положил трубку.
Бесполезно что-то объяснять. Никто не верит. Единственный выход для Нестерова – догнать Фому и отнять чемодан. Иначе – тюрьма и позор, который хуже тюрьмы.
Что касается позора, то Марина хлебнула его полной ложкой. Слухи распространяются быстро. И откуда все узнали? По телевизору о таких вещах не говорят, только два слова скороговоркой по радио – произошло нападение на дипкурьеров, без фамилий, ведется следствие.
Марина чувствует косые взгляды, слышит разговоры за спиной:
– И не стыдится людям на глаза показываться.
В конце смены Марину вызвал главврач и сказал, что она временно переводится в прачечную – в подвал, в мрак и сырость. Подальше от взглядов и разговоров.
Марина в глубокой тоске. Она не знает, на что решиться – то ли повеситься, то ли сделать аборт, то ли начать пить. Она хочет знать, что с Нестеровым. Звонит в МИД – ее футболят от одного начальника к другому. Марина больше не в силах выносить неизвестность.
Мать везет ее в Черемушки, к старушке-ясновидящей, которая рассказывает ей какие-то сказки о том, что, будто бы она видит, как Нестеров «вкусно ест и сладко пьет в компании с плохими людьми и гулящими женщинами».
– Забудь его, милая, как он тебя забыл.
Марина рыдает.
Работа в прачечной – тяжелая и нездоровая. Да еще смены Марине дали все ночные. У Марины остался свой ключ от процедурного кабинета. Она пробирается туда и достает из шкафа ампулу морфия. Делает себе укол. И в первый раз за несколько дней спокойно засыпает на кушетке.
В МИДе переполох. Нападение на дипкурьеров и исчезновение Нестерова – уже ЧП. Но это еще не все. Курьер Романов, который продолжил поездку с грузом, не явился в назначенный час к адресату. А вот это уже скандал международный.
Следователь Мерецков допрашивает проводника. Тот Романова видел лишь краем глаза – дескать, как зашел в купе в Москве, так и не выходил до самой Праги. Сторожев показывает проводнику фото Романова из его личного дела.
– Нет, это не он. Кажется.
– Уверены?
Проводник пожимает плечами. Всех не упомнишь.
Тут как раз позвонили из Бреста – пограничники, которые прочесывали лес по обочинам железной дороги, нашли труп пожилого мужчины со струной на шее.
– Это Романов, – устало сказал Сторожев, вспомнив гитару без одной струны на стене в комнате Фомы.
