Легко можно было догадаться, что это абитуриенты.
Поворотов направо обнаружилось несколько, но сориентироваться Рышарду помогли указатели. Следуя им, молодой ученый довольно быстро добрался до трехэтажного белого здания, больше похожего на виллу, чем на учебный корпус.
Тем не менее надпись над дверью гласила: «Департамент социальных наук», а желающих поступить в университет тут оказалось не меньше, чем в окрестностях центральной аллеи.
– Вы к кому, сэр? – Внутри дорогу посетителю преградил немолодой, но подтянутый мужчина в форме охраны.
– Мне к декану, – сказал Рышард, доставая на всякий случай идентификационную карточку, – моя фамилия Крачковский.
– Да, мне сообщили о вас. – Охранник отступил в сторону. – Проходите, третий этаж, направо. Мистер Джефферсон ждет вас.
Кабинет декана обозначала дверь, обитая красной кожей. Секретарша встретила посетителя улыбкой, от белизны которой можно было ослепнуть. Щуриться, по крайней мере, приходилось.
– Я – Крачковский, – сказал Рышард, не дожидаясь вопросов.
– Проходите, – проворковала секретарша, с такой интенсивностью трепеща ресницами, что щеки Рышарда обвеял легкий ветерок. – Мистер Джефферсон приказал впустить вас немедленно.
Дверь из приемной в кабинет бесшумно взвилась вверх– последний писк моды, – и Крачковский шагнул в обиталище декана.
– Я ждал вас. – Навстречу Рышарду из-за стола поднялся крепкий мужчина, удивительно молодой для своей должности.
В мозгу «польского социолога» побежали строчки выученного назубок досье: Джефферсон, Томас Джон, тридцать восемь лет, доктор антропологии, специалист по редким религиозным культам. Жена, сын пятнадцати лет. К «Белому Возрождению» отношения не имеет.
Улыбка Джефферсона оказалась заразительной, рукопожатие – сильным, а светлые глаза на загорелом лице приветливо щурились.
– Садитесь, мистер Крачковский, – предложил он, – поговорим о ваших перспективах в нашем университете.
Рышард поставил сумку и расположился на стуле для посетителей.
– Я помню, что ваш грант касался городской социологии? – спросил декан. – Чем именно вы хотите заниматься?
– Этнической стратификацией, – ответил Рышард, – проблемами того, как этно– и национальные группы распределяются по ступеням общественной лестницы. Сан-Антонио в этом плане – самый подходящий город.
– Да, – кивнул Джефферсон, – у нас очень много разных национальных групп – от мексиканцев и индейцев до ирландской и китайской общин. Тему вы выбрали довольно интересную и новую. Надеюсь, вы знакомы с работами профессора Барышева в области этностратификации?
