– Калеб, кто еще хочет выйти?
– Все, кого я привел.
– Не Уитни? – настаивал Кьюсак.
– Да.
– А что Гулд?
– Все, – повторил Калеб. – По моим расчетам, наш общий капитал составляет сто двадцать миллионов долларов.
– Вы согласились заморозить капитал, – возразил Кьюсак. – Мы говорим о восьмидесяти пяти процентах того, чем я управляю, и…
– Мои юристы говорят, что твои документы – просто шутка.
– Вы говорили с Роупсом и Греем?
– А что это изменит? Джеймс, просто верни нам наши деньги.
– И это все? – жестко спросил Кьюсак, хотя изнутри его трясло.
– У меня связаны руки.
– Ага. Резким сокращением бюджета.
– Я буду баллотироваться на пост губернатора, – ответил Калеб. – И не смогу просить своих приятелей о взносах, если они потеряют последнюю рубашку в «Петри Диш Кэпитал» или как там называется твой хедж-фонд.
– И вы думаете, что забрать деньги – разумный ход на этом рынке?
– Вопрос не обсуждается.
После этого разговора прошло почти шесть часов. Рынки закрылись. Солнце садилось. А Кьюсак отчаянно напрягал мозги, пытаясь выдумать чудо, поймать лучик надежды, что угодно ради спасения бизнеса от выкупа, который оставит под управлением меньше двадцати миллионов.
На поиски замены ста двадцати миллионов Калеба и его товарищей-дезертиров могут понадобиться годы. А до тех пор доходов от оставшихся двадцати миллионов не хватит на оплату счетов за электричество. У Кьюсака не было средств для финансирования деятельности фонда. Он поставил на доску все, как в техасском покере. Все фишки до единой.
Угрюмая реальность слов Калеба заполоняла голову Кьюсака, его мысли теряли фокус. Башни Нью-Йорка ускользали, и их место занимали «ирландские линкоры» его юности, домики на три семьи в Сомервилле, штат Массачусетс.
Джимми всегда был драчливым мальчишкой с хорошим потенциалом. Давным-давно он променял членство в сомервилльских «синих воротничках» КИА – католики, ирландцы, алкоголики – на карьеру на Уолл-стрит. Сейчас ему тридцать два. Получил образование в старейших университетах Новой Англии, выпускник Колумбийского и Уортонской школы бизнеса. Его послужной список включал годичную ротарианскую стипендию в Японии и пять лет в «Голдман Сакс». Он был надеждой семьи, Сыном, Предпринимателем, на которого рассчитывали родители.
Мечты вчерашнего дня. Бизнес Кьюсака шел на дно. В пробоину размером с «Титаник» хлестала вода. И его до сих пор не отпускали слова главного инвестора. «Имей в виду, тут нет ничего личного».
