…Как же ты с ним рассталась без плача, страна?
Эльвира Бочкова. Декабрь, 1991 г.
Всё на кру́ги вернулось своя́.
Крым из странствий своих возвратился.
Снова русскою стала земля,
Будто к берегу странник прибился,
Заплутавший по дальним морям
Под рожок пионерского горна,
По слезящимся слабым огням
Лишь угадывал берега корни.
Всё вернулось.
Лишь мама не здесь,
Что считала по пальцам недели
И ждала запоздалую весть,
Что вернутся в цветенье апрели,
Где летала по крымской земле,
От любви и от моря хмелея.
…Голос мамин на тонкой игле,
И стихи — бриз морской в суховее.
Нет тебя. Твой любимый ушёл
В каменистую пыль Херсонеса.
Волны горя разбились о мол.
Стали век…
Да и мы из железа,
Что ржавеет, звеня на ветру,
Что солёный, нетёплый и мокрый,
Перед тем, как шагнуть за черту,
И стихи осыпаются охрой…
65
Галина Таланова
***
Всё раньше темнеет.
Позднее светает.
День серый, как будто холодный бетон.
И мысль о конце постоянно витает:
Ещё он не скоро, но жизнь — под уклон.
Всё больше знакомых в дыму растворилось,
Ушло сквозь снега,
Не подняв воротник.
И снова сегодня мне мама приснилась.
Я к ней потянулась,
Включила ночник —
И комната снова
В закат окунулась.
И вспомнила снова:
Я в мире одна.
И мартовским ветром опять задохнулась,
Что в фортку плеснул,
Словно моря волна,
Солёная,
Горше последней полыни,
Что камни шлифует, стирая углы,
И вечностью дышит,
Где сердце остынет
И выйдет, как будто штрафник, из игры.
Повеяло мартом,
Хоть стрелки — на зи́му.
И тает лишь первый тот снег на Покров.
И жизнь утекает, ссутуливши спину.
И нет на прощанье натянутых слов.
66
Сквозь снега, наметённые в вёснах...
***
Я — как калека без руки.
Рукав висит, поникнув тряпкой.
А по воде бегут круги,
И время тает шоколадкой
В горячих пальцах…
Но болит
Рука
В повисшей плетью ткани.
И снова мама говорит…
И я опять иду по грани,
По серебристому лучу
Туда, где ночь и звёздный холод,
И я её зову, кричу…
Там неба колокол расколот.
67
Галина Таланова
***
Брызжет солнце на копотный снег.
Воздух талою пахнет водой.
По ручьям продолжаю я бег.
Только мама не ждёт за спиной.
Голос мамин всё реже звучит.
От машин на шоссе — водомёт.
И капель, как машинка, строчит,
И всё тоньше накатанный лёд.
Как агава водой запаслась
И росла в накалённом песке,
Так не дал мамин голос пропасть:
Он на птичьем звенел языке,
Непонятном, чужом для других;
И петлял постоянно меж строк,
Как ручей или в чаще родник,
Как капель (что сквозь пальцы — песок),
Растворившись в ручье без следа,
Унырнувшем под землю, как крот,
Возвратится дождём чрез года,
