— Призвал я вас для дела, по плечу оно лишь мужам отважным. Людям мы проповедуем, открываем им Имя Спасителя, но не только человекам, но и тварям иным должны мы нести Свет Истины.
Слушатели апостола удивились еще больше. «Каким же другим тварям мы будем проповедовать? — думали они. — Чертям, что ли?».
— Замыслил я, — продолжал Петр, — обратить в Веру истинную царей зверей, львов диких и своенравных. Сила их и свирепость весьма бы нам пригодились. Дел у нас много, а помощников мало, да и те, не в укор вам будь сказано, слабые и трусливые. Словом, завтра ночью пойдете в зверинец и приведете ко мне льва.
Иеремия и Иов ужаснулись. Нутром своим они почувствовали всю опасность задуманного Петром предприятия, причем опасность для них лично, апостол же оставался в стороне.
Казалось бы, с какой стати христианам бояться смерти? Ведь она для них не конец существования, а начало новой, лучшей жизни, когда, пребывая в раю, они будут лицезреть Господа нашего Иисуса Христа, а целые сонмы ангелов, серафимов и херувимов, усладят слух праведников божественной музыкой! Однако любой верующий не меньше нормального человека боится смерти. Видно, закрадываются ему в душу сомнения относительно реальности того сказочного потустороннего мира. И даже в те мгновения, когда вера прихожанина особенно сильна, когда в кошмарном тумане галлюцинаций ему являются все боги и святые, он не спешит расстаться с «миром скорби и слез». Ведь там, в раю, он будет жить подобно привидению — без тела. Ни тебе поесть, ни выпить, ни совокупиться, только на бога и смотри…
Конечно, иногда случается, что некоторые верующие добровольно уходят из жизни. Поэтому попы запретили самоубийства, опасаясь, как бы вся их паства не полетела на небеса, оставив пастырей без подаяния. Но церковники слишком переоценили степень воздействия своих безграмотных проповедей, ибо к суицидам приводит не желание поскорее попасть в обещанный попами рай, а физические страдания или психическая болезнь.
Собеседники Петра пока на «тот свет» не собирались, поэтому приказ апостола их просто ошеломил.
— Как же мы его… приведем? — упавшим голосом спросил Иеремия.
— Я научу, об этом не беспокойтесь. Я всё продумал за вас. Ночью охраняющие зверинец римляне уснут, и тогда вы тихонечко подберетесь к клетке. Поздоровавшись со львом, прочтёте ему несколько молитв — и на нашем наречии, и на иных языках. Я сам ещё точно не знаю, что полезнее, тогда скажете мне, какой язык сильней усмирил сию тварь Божию.
