Но тут в подземелье неожиданно раздалось:
— Меч! Не палку, а меч!
Все изумленно посмотрели на того, кто осмелился перебить самого Кефаса. Храбрецом оказался Иона, молодой христианин, совсем недавно вступивший в общину. Он был худ и мал ростом, но апостолы заметили у него грех гордыни и частенько наказывали наглеца.
Иона осмотрелся и понял, что его слова не нашли поддержки у единоверцев, поэтому испугался и прибавил уже смиренно:
— Так сказано в Священном Писании… [7].
Симон несколько опешил от такой дерзости Ионы, но тут же взял себя в руки и лукаво прищурился. Если бы в тот момент его увидел какой-нибудь великий живописец эпохи Возрождения, то наверняка написал бы картину под названием «Святой Апостол Петр приготовился изречь очередную мудрость». И, возможно, это бы помогло художнику в материальном плане.
Кефас попытался вложить в свое прищуривание максимум иронии и сарказма. Членов секты, уставших от долгой проповеди, позабавили кривляния князя апостолов. Сейчас он напоминал пьяного сатира — римского божка или демона; правда, в исполнении сего артиста сатир был какой-то еврееподобный. Будущий первый римский папа, паясничая, «величественно» выдержал паузу и, наконец, обрушился на нарушителя дисциплины:
— Ты что, Иона, меня учить вздумал? Я, наверное, тут самый глупый и невежественный? Сегодня останешься без ужина и спать будешь на голой земле.
— А как было на самом деле? — раздалось несколько подобострастных голосов.
— Палка была на самом деле, — раздраженно ответил Симон. — Когда Сын Божий это говорил, у нас и мечей-то не было. Они дорого стоят, а нам тогда мало подавали. А слово «меч» я сам туда вписал — так солиднее.
Христиане, услышав истину, зашикали на Иону: мол, не знаешь, а перебиваешь. Наказанный и пристыженный возмутитель спокойствия стушевался.
— Братья и сестры! — торжественно молвил князь апостолов. — А теперь снова наполнимся Духом Святым!
Симон закатил глаза, замахал руками и заговорил на «иных языках». И никто во всей Вселенной не смог бы сейчас понять, какие истины и премудрости изрекает святой апостол Петр.
После второго сеанса христианских лингвистических упражнений Анании и Сапфире стало еще хуже, чем после первого. Их мучили сильная головная боль и тошнота, и супруги уже не могли оставаться в этом странном и беспокойном месте. Благо, богослужение наконец-то завершилось, и незадачливые искатели истины, наскоро попрощавшись с Иовом, побрели домой.
