— И меня… и меня… и меня!
Мать остановилась в нескольких шагах. Господин Грюа поздоровался с ней издали — подойти ближе он не мог — и махнул рукой по направлению к школе. Впрочем, ребята всей гурьбой двигались к школьному двору. Директор отпер ворота, дети пошли во двор и с веселыми криками разбежались во все стороны. Господин Грюа поставил на землю мальчугана, которого нес на руках.
— Ступай, ступай скорее играть с ребятами, — сказал он.
Малыш убежал, весело смеясь, и господин Грюа пожал матери руку.
— Каждый день повторяется то же самое представление. Ничего не поделаешь.
— Удивительно, как дети вас любят.
Директор покусывал усы.
— Одно только досадно — с молодыми учителями ребятишки совсем не так свободно себя чувствуют, и это, как вы понимаете, меня немного стесняет.
Мать улыбалась. Она отлично понимала, что привлекает детей к господину Грюа, только объяснить не умела.
— А ведь я бываю очень строг, — заметил он. — И все же…
Как бы извиняясь, он развел руками.
— Это естественно, — сказала мать, — вполне естественно.
Они сделали несколько шагов по двору, затем господин Грюа вытащил из кармана свернутую в трубку тетрадь и протянул матери.
— Ну как, посмотрели? — спросила она.
Господин Грюа казался смущенным. Он достал большую медную зажигалку, закурил, громко окликнул двух дравшихся школьников и только потом ответил.
— Конечно, посмотрел, даже прочитал с начала до конца, да. Все это несомненно свидетельствует, что ваш сын юноша с сердцем, что он хочет… что он хочет выразить свои чувства.
Он мялся, подбирая слова. Время от времени, продолжая говорить с матерью, он обводил взглядом двор.
— Понимаете, это неплохо, — говорил он. — Ничего не скажешь, очень даже неплохо. Но только, что это ему даст? В его годы все пишут стихи.
Мать грустно улыбнулась.
— Нет, господин Грюа, не все… во всяком случае я не писала, уверяю вас.
Директор вертел в руках свою широкополую шляпу.
— Судить о чем-либо очень трудно, — сказал он. — Очень трудно. Но еще труднее советовать. Не могу же я вам сказать: «Надо, чтобы Жюльен снова взялся за книги». Ради чего? Ради того, чтобы рисовать, писать картины? Я думаю, что специальность, которую сейчас приобретает ваш сын, прокормит его куда лучше, чем профессия художника.
Мать рассказала, что Жюльен уехал в Лион.
— Вот видите, он может преуспеть гораздо скорее, чем вы думали, — заметил господин Грюа.
Они помолчали. Дети с криками носились по двору, вздымая ногами облака ржавых листьев. Господин Грюа следил за ними, время от времени он хлопал в ладоши так звонко, словно прачка стучала вальком по белью, или громко окликал какого-нибудь ученика, напрасно стараясь придать своему голосу строгость. Мать не спускала с него глаз. За эти два дня она все думала, что он ей скажет. И вот он поговорил с ней и не сказал того, что она ждала. И все же от него словно исходила какая-то невидимая успокоительная сила.
