— Да, я вам скажу, это парень, что надо! — сказал он. — Кто с ним хоть раз имел дело, до конца жизни его не забудет.
— Так что же такое с ним случилось? — спросила мать.
— Вот сержант тебе сейчас расскажет, — ответил отец.
Сержант рассмеялся и, обведя рукой своих солдат, объяснил:
— До сегодняшнего дня он, как и я, ходил с патрулем, как говорят, нес тыловую службу. — Сержант минутку помолчал. — Это значит, его обязанностью было забирать пьяных солдат и тех, что дебоширят на улице.
Солдаты тоже засмеялись.
— Он не приказывал нам забирать их, — пояснил один из солдат. — Он говорил: «Узнайте фамилию, отметьте как явившегося вовремя и положите где-нибудь в сторонке, когда проспится, сам найдет дорогу в казарму».
Солдаты все еще смеялись.
— Ну, а дальше что? — спросила мать. — Бьюсь об заклад, что его наказали!
Опять раздались смешки, но затем наступило молчание; сержант посмотрел на стариков Дюбуа.
— Наказанием это не назовешь, потому что по его же просьбе, — сказал он, — но как-никак, а номер с ним выкинули подлый.
— Почему подлый, он сам того хотел, — сказал один из солдат.
— Смеешься, а если он там свои косточки сложит!..
Матери показалось, что солдаты забыли о ней с отцом. Некоторое время она вслушивалась в их разговор, затем, поняв, что сержанта Бутийона отправили в район Саара, она сразу подумала о его жене и четырнадцатилетием сыне, которых знала только по фотографии. Жену она нашла серьезной, можно сказать, даже грустной, а сына очень красивым.
— Так, значит, его послали воевать, это в его-то возрасте, просто потому, что он не отправлял пьяных на гауптвахту? — спросила она.
Она чувствовала, как в ней закипает гнев. Мужчины молча посмотрели на нее, затем сержант пояснил:
— Нет, ему просто поставили на вид, что он не исполняет своих обязанностей.
— Надо сказать, что капитан как следует намылил ему голову, он у нас насчет службы придирчивый, — заметил один из солдат.
— Так-то оно так, но офицер, брат, это офицер, когда он на тебя орет, надо молчать.
— Это чтобы тебе Бутийон да смолчал…
Они расхохотались. Отец тоже смеялся. Он снова налил им вина, а сержант тем временем закончил:
— Вот что было дальше: когда капитан его отчитывал, он сказал, что его призвали драться с фрицами, а не шпиком быть. Кажется, он даже обругал капитана.
— Верно, — подтвердил один из солдат, — мне дневальный говорил, Бутийон сказал: «Если вам нравится отсиживаться в тылу, ваше дело. А меня или отправьте на передовую, или я пошлю к черту всю мою амуницию — нате, подавитесь! — и буду считать себя демобилизованным». Верно, он так и сказал, а потом вышел и хлопнул дверью.
