Пан Сигизмундус присел и резко развел руки в стороны.
Сия поза называлась менее романтично: «жаба выбирается из‑под илистой колоды». От усилий, страсти, с которой он выполнял упражнения, очки съехали на кончик носа, а шарф и вовсе размотался.
— Вы собираетесь в экспедицию, но с нею… с нею вы далеко не уйдете.
— Зачем вам моя кузина?
Панна Зузинская огляделась и, убедившись, что на перроне пусто. Призналась:
— Замуж выдать.
— За кого?
— За кого‑нибудь… у меня много клиентов, готовых заплатить за хорошую жену. Поверьте, я сумею ее пристроить…
Сигизмундус нахмурился. Был он, конечно, наивен и доверчив чрезмерно, однако не настолько, чтобы сразу отдать дорогую кузину, которую втайне полагал обузою, первой встречной свахе.
— Нет — нет, — Агафья Прокофьевна, догадавшись о сомнениях, поспешно замахала руками, — не подумайте дурного! Я лишь желаю помочь… и вам, и себе… на границе множество холостых мужчин, а вот женщин, напротив, мало… а ваша кузина хороша собой, образована… редкий случай. Потому и даю вам за нее двадцать пять злотней.
— И что мне нужно будет сделать?
Для пана Сигизмундуса, вечно пребывавшего в затруднительных обстоятельствах, сумма сия была немалой, если не сказать — вовсе огромной.
— Ничего, совершенно ничего! — панна Зузинская, уверившись, что клиент не собирается более ни скакать, ни размахивать своими ручищами, осмелилась подступиться ближе. — Как приедем, я вашу кузину к себе возьму… обставим все так, будто бы она сама сбегла… с девками такое случается. А раз так, то какой с вас спрос? Вы, главное, искать‑то ее не дюже усердствуйте… а лучше и вовсе… я вам записочку дам, к человеку, который на Серые земли ходит. Он‑то вас с собою возьмет, ищите свою вяжлю…
— Выжлю, — поправил Сигизмундус, которому страсть до чего хотелось и деньги получить, и от кузины избавиться.
— Вот — вот, ее самую…
— Я… — он поправил шарф. — Я подумаю над вашим предложением.
— Думайте, — согласилась панна Зузинская. — Но учтите, что свободных девок в том же Познаньске множество…
— Так то в Познаньске, — Себастьян не удержался.
Жалел он лишь об одном, что ныне не имеет доступа к полицейским архивам, а потому не способен точно сказать, не случалось ли в последние годы эпидемии беглых девиц…
Таких, которых не стали искать.
