Катла со своей служанкой и привезенным имуществом сразу по прибытии в Дорестад устроилась в странноприимном доме. Рерик предлагал ей гостеприимство в графской усадьбе, не сомневаясь, что Теодраде будет приятно познакомиться с такой благочестивой и отважной женщиной. Но Катла отказалась, сказав, что ей, смиренной паломнице, приехавшей ради спасения души своей матери, не подобает принимать гостеприимство владык и надлежит делить кров с теми бедняками, которых она и собирается облагодетельствовать. Рерик только пожал плечами и не стал настаивать. Зато отец Хериберт пришел в восторг и немедленно устремился в госпиций. Целые дни он проводил в беседах с Катлой, а потом делился с Рериком вестями о том, как тяжело приходилось тамошним христианам в те долгие годы, когда язычники подвергали их гонениям.
На другой же день после приезда Катла в сопровождении Хериберта, после церковной службы, расположилась на паперти и принялась раздавать милостыню. Она привезла личное имущество матери, которое, умри та язычницей, положили бы с ней в могилу. Здесь было много всякой одежды, кое-какие украшения, посуда, деньги в самых разных монетах. Бедняки, бродяги и всякий сброд осаждал паперть, но Катла была начеку и оделяла только истинно благочестивых христианских нищих: тех, кто знал хотя бы одну молитву и мог поклясться, что на Пасху исповедался. О ней было в Дорестаде много разговоров, и некоторые люди из местной знати, позавидовав ее славе, даже взяли с Катлы пример и тоже принялись раздавать кое-что из вещей или съестного в память о своих умерших родичах. Отец Хериберт ходил сияющий.
Дня через три в графскую усадьбу снова явился Эвермод в сопровождении Альдхельма. Харальд, Рерик и Теодрада приняли их вместе с Анундом, который вообще оказался человеком общительным, дружелюбным и явно был рад, что к ним попал.
Теодрада, кроме обычно сопровождавших ее Адель и Рагенфредис, привела из девичьей и всех четырех дочерей Альдхельма. Рейнельда, Ита, Ландрада и последняя, десятилетняя Хатльвинда рядком сидели на скамьи возле графини, чинно сложив руки. Все четыре были очень миловидны, и даже Анунд то и дело бросал на двух старших заинтересованные взгляды, безотчетно подкручивая ус, заплетенный по свейскому обычаю в тонкую косичку.
– Я посоветовался с моим уважаемым родичем, эделингом Эвермодом, – после приветствий заговорил Альдхельм. – Он одобрил мои намерения отныне жить в мире с тобой, граф Харальд, с твоим братом Рериком и всей вашей семьей. Если будет на то ваша воля, то я буду рад отдать мою старшую дочь в жены твоему брату Рерику. Для нас честь породниться с родом датских конунгов, а также, благодаря графине Теодраде, с королем Карлом и королем Лотарем.
