Мужчина на слово не поверил. Под завистливым взглядом щурившейся Тэйры он засветил небольшой магический фонарик, о котором девушка уже давно мечтала, и направил луч на ее пальцы.
— Тогда бусы, цепочки давай! — потребовал грабитель.
— Нету! — отрапортовала образница. Она и не шелохнулась, когда пятно света переместилось куда-то в район шеи и высокого застиранного белого воротничка.
— Бесы! Значит, сережки снимай!
— Сожалею, — вежливо произнесла девушка, охотно демонстрируя мочки. — У меня даже уши не проколоты.
— Шляется тут всякое нищебродие по переулкам! — возмутился грабитель. — Чего тогда сюда приперлась, раз отдавать нечего?! Деньги выкладывай!
Неожиданно почувствовав себя униженной и оскорбленной, Тэйра всхлипнула и молча продемонстрировала самодельный тряпичный кошелек в виде мешочка, на дне которого после покупок завалялось всего три мелких медных монетки — как раз на простейший амулет. Себя, такую бедную и неустроенную, стало жаль. Она ведь не виновата, что, работая по двенадцать — пятнадцать часов, так и не смогла разбогатеть, судьба у нее такая.
— Ну хоть что-то у тебя с собой есть?! — возопил грабитель, презрительно отмахнувшись от мелочовки. Три медные монетки могли бы порадовать разве что беспризорника, вор ценил свои усилия гораздо дороже.
— Хлеба хотите? — скромно, смущаясь, предложила девушка. Ей было неловко, зато темная половина души беззвучно хохотала.
— Нищим предлагай такие подачки! — Мужчина сплюнул и в поисках хоть какой-то наживы лучом света прошелся по телу незадачливой жертвы.
Тэйра спокойно стояла и ждала. Не убьют же ее за бедность!
— Кошелку покажи! — бросил грабитель и протянул руку, вцепившись в тряпичную лямку.
Сущность в душе Тэйры резко оборвала ехидный хохот и разозлилась. За недавно купленное платье она была готова перегрызть грабителю горло, если тот немедленно не оставит в покое ее имущество. Девушка испугалась поднявшейся из глубины души злобы, чем и воспользовалась тьма, чтобы мгновенно перехватить власть.
— Руку убери! — прошипели губы Тэйры, повинуясь навязанной воле. Ладонь с силой сомкнулась вокруг чужого запястья, казавшегося сейчас ужасающе хрупким.
Невезучий вор взвыл от боли и попытался вырвать свою конечность из захвата миниатюрной и слабой с виду горожанки.
— Пусти, нечисть поганая! Полуночи еще нет!
На нечисть сущность почему-то страшно разобиделась, словно правда колола глаза.
— Сам такой! — нелогично заявила она.
— Я-а-а?! — взвыл грабитель от возмущения и от нового приступа боли в выкрученной руке.
