Малышка всхлипнула и, не сдержавшись, опять заплакала. Она могла смириться с другим личным именем для себя, но менять приставку с именем матери казалось ей кощунством. Она всегда знала, что будет зваться ги Алина, если, конечно, не повысит статус. Женщины-маги добавляли «ун» перед именем матери, инквизиторы — «ин». И лишь сироты, люди, выгнанные из семьи за проступки, и бывшие преступники в принудительном порядке использовали артикль «ри». Мужчины соответственно ставили после личного имени имя отца.
— Это неплавильно, — не сдержалась Тая.
— Не смей со мной пререкаться, соплячка! Тебе не помешало бы для профилактики вбить немного хорошего воспитания.
— Детей нельзя бить, — замотав головой, повторила малышка фразу, слышанную когда-то от родителей.
— Да? И кто же мне запретит? Ты? — вышла из себя директриса, которая не любила своеволия и не терпела, когда ее власть кто-то оспаривает. — Малика! — громко закричала она так, что было слышно, наверное, даже на первом этаже.
Девушка-помощница вошла буквально через несколько секунд. Она наверняка ошивалась в коридоре и за неимением другого развлечения слушала под дверью и ожидала результата разговора.
— Соберешь воспитанниц в общем зале и при всех всыплешь новенькой пять ударов ремнем, — приказала Лидия, искренне считая, что действует на благо подопечных. Своеволие сразу надо пресекать, иначе в будущем будет сложно контролировать всех сирот. — Потом подселишь ее к кому-нибудь и все объяснишь про обязанности.
— Хорошо, — кивнула Малика, которая, очевидно, не усматривала ничего неправильного в этих словах.
Она без всяких эмоций подошла к Тае и схватила ту за предплечье. Девочке не было больно, но и вырваться не представлялось возможным. Воспитательница потянула новую сиротку в коридор.
— И еще, Малика… — окликнула девицу директриса.
— Да?
— Эту строптивую крошку зовут теперь Тэйра ри Лидия. Позаботься о том, чтобы она усвоила этот факт.
Если у малышки сначала и возникло желание проявить упрямство и не отзываться на новое имя, то после экзекуции оно начисто пропало. «Тэй-ра, Тэй-ра», — вместо счета по слогам проговаривала Малика, нанося ремнем довольно чувствительные и болезненные удары. Вырваться переброшенная через колено девочка не могла, так как силы были слишком не равны. Но физическая боль оказалась ничем по сравнению с испытываемым ею стыдом. В огромном для шестилетней крошки зале собралась большая группа сироток разного возраста — лет от трех и до достигших совершеннолетия, наступающего в восемнадцать весен. Отдельно в уголке выстроились воспитательницы в одинаковых уныло-серых форменных платьях.
