Они погибли не в автокатастрофе. Люся все рассказала, когда Стася выросла. Тогда она была слишком мала, но тем не менее послужила косвенной причиной гибели родителей. Так она сама решила, услышав эту историю, так и жила с грузом этой вины. Как каторжник с ядром, прикованным цепью к ноге, Стася ощущала свою вину именно как тяжесть, неподъемную, невольную вину.
Она была тяжелым ребенком – с самого рождения. Мало спала, плохо ела, часто плакала. День и ночь напролет могла хныкать, и непонятно было, что у нее болит, чего ей не хватает. Юная мать оказалась не готова к таким трудностям, плакала сама над плачущим ребенком. Разумеется, все – и муж, и новоявленная бабушка, и прабабушка, все обожали малютку, все называли ее «принцессой», старались ее понянькать, только проку от этих стараний было маловато. Молодой отец пропадал на работе, бабушка также, а прабабушка начала прихварывать. Ей самой требовалась забота. Врачи указывали на повышенное внутричерепное давление у малютки, но тоже мало чем помогали. После того как девочке исполнился годик, она стала меньше плакать, но такой непоседы еще свет божий не видел! Вот и в тот злосчастный день…
В тот день она капризничала больше обычного. Накормила розовых бабочек на обоях в детской манной кашей; плюшевого мишку засунула головой в ночной горшок, сама же горшок проигнорировала, предпочтя для этих целей диван родителей; добралась каким-то образом до шкафчика с документами и в клочки изорвала отцовский паспорт… Когда, наконец, мать попыталась уложить дочку поспать, та зашлась тихим, выматывающим душу плачем.
– Мы с твоим папой вернулись одновременно, встретились у подъезда, – вспоминала Люся. – Приходим, а тут такое! Самое странное, что у меня на руках ты тут же успокоилась и уснула. Я уложила тебя, стала все убирать, а твой папа повел твою маму погулять, чтобы она в себя пришла. Бабушка наша еще запричитала: ой, да куда, да зачем, темно, поздно, преступность сейчас такая… Но они молодые были, упрямые, бесстрашные. Ушли и не вернулись.
Так никто толком и не узнал, что произошло. Вместо того чтобы прогуляться по людной, хорошо освещенной улице, Алексей и Наталья пошли в маленький скверик, где по утрам собачники выгуливали своих питомцев. А вот по вечерам благоразумные люди обходили сквер стороной, там бездельная, гогочущая молодежь распивала «плодово-ягодное» и развлекалась, как могла. Как завязалась драка? Решил ли молодняк поживиться у гуляющей парочки их тощим кошельком? Или просто крикнули вслед красавице липкую гадость, а молодой муж не стерпел оскорбления, вступился за честь супруги? Или то были какие-то старые счеты? У Алексея с его работой в автосервисе могла быть какая-то связь с «криминальным элементом» – так Людмиле Николаевне сказал прокуренный следователь убойного отдела. Что ж, это в какой-то мере объясняло быстроту и жестокость случившегося. У преступления был свидетель – пожилой мужчина, выгуливавший в этот поздний час свою собаку. Что поделать, песику приспичило, но в нехороший скверик они идти не рискнули, хоть там было и пусто, только прогуливалась какая-то парочка. Справили нужду у ограды, и тут раздался крик. Женщина звала на помощь. Впрочем, крик тотчас же оборвался, и в наступившей тишине послышался топот ног – кто-то спешил покинуть место преступления.
