Из ящика стола Фуше достал два одинаково сложенных листа бумаги, которые он сам сунул под нос своему пленнику. Тому хватило одного взгляда, чтобы узнать письма, которые по поручению бальи повез в Париж интендант Морель. Более того, из-за присущей ему склонности к рисовке и из-за уверенности в чувствах адресатов старик подписал оба письма полным именем, подвергая тем самым себя серьезной опасности. И текст, впрочем, в обоих письмах был почти одинаковым.
«Вы были не правы, монсеньор, когда скрыли от меня, что в вашем предприятии вас сопровождает девушка. И вы еще более были не правы, когда увезли ее при тех обстоятельствах, о которых мне только что сообщили. Когда речь идет о написании Истории, не стоит в качестве предисловия использовать скандальную историю любви. Со своей стороны, я бы никогда не согласился помочь вам, если бы знал, что Элизабет Т. ждала вас с вашими спутниками в гостинице в Алансоне. И вам это отлично известно. А теперь я прошу вас простить вашего старого слугу, если он осмеливается говорить с вами на языке мудрости и твердости. Говорю вам, вы плохо начинаете. Отправьте к отцу это шестнадцатилетнее дитя. Храбрость ее мне известна, но ей нечего делать в этой ситуации, она годится только для мужчин. Отправьте ее, повторяю вам, пока ее отец не нашел вас, потому что его гнев может привести к вашей гибели. Он разыскивает вас. Нынче вечером он у меня, и хотя я ничего не сказал ему о вашем визите, но вы можете не сомневаться в том, что он не отступится. Это суровый охотник сейчас он ненавидит вас и может быть безжалостным. Не стоит его недооценивать, как и мнение того, кто до последнего своего дня останется вашим самым верным слугой и кто просит Господа взять вас под Его защиту. Сен-Совер».
К подписи был добавлен восьмиконечный крест, по которой Гийом с нежностью провел пальцем. Несчастный старик, так жестоко лишившийся всего, что у него было самого дорогого! Королевский флот потерпел поражение практически у него на глазах. Священный Орден, которому он посвятил жизнь, потерял свое суверенное в прошлом могущество из-за притязаний военных. У него оставался только этот принц, на которого он возложил все свои надежды и который оказался в большей степени печальным отпрыском Людовика XV, короля, окруженного женщинами, чем сыном разумного Людовика XVI. Неужели бальи Сен-Соверу, разбитому параличом и впавшему почти в полную нищету, придется закончить свои дни в тюрьме? Гийом не испытывал больше к нему неприязни, как это было в Монтрувре. Теперь ему хотелось защитить бальи, насколько это представлялось возможным в ситуации, в которой оказался он сам.
