Зуй оказался абсолютно прав ,предрекая Генке свою компанию в карауле. Стоял второй час ночи и бледно-серый лунный диск понуро висел над вереницей гор и скалистых острогов. -Ну-у-у что ,Малый, -вкрадчиво произнес Зуй ,поворачиваясь в сторону Генки и небрежно скидывая с плеча "Калашников". -Кажись все тихо, а? Подчуфаров должно быть дрыхнет, до следующей смены постов часа полтора...Самое время покурить и маленько "оторваться". А? Ты как насчет "травки"? Или слабо?! -Ты это серьезно, да? А как же "духи"? А "Устав"? ты забыл о чем лейтенант на "разводе" говорил ,а?- неуверенно возразил Генка. -Да пошел он в ...И "духи" твои, "чурки" е...Тоже мне нашел кого бояться. Да я их всех на ... вертел! -смачно выругался Зуй, извлекая из потайного кармана своей гимнастерки заветный пакетик с "гашем" и принимаясь ловко крутить из газетного листа "самокрутку". -Что до "духов", то ты ,Малый, не ссы. Их здесь уже полгода никто не видел. "Лейтеха" нас просто на понт брал, ну чтоб мы уж совсем не зарывались ,ну ,там, не спали и к афганцам в кишлак не рванули. Ну там за "гашем" или еще за чем...или за кем ...Ха-ха! Сам то он уже наверное в "стельку" пьяный где-нибудь на "телку" лезет... А ты тут мерзни! Зуй брезгливо поморщился от холода и ,лихо чиркнув спичкой об штаны , бережно поднес ее к кончику зажатой в зубах "самокрутки" и жадно затянулся. После третьей затяжки глаза его заблестели и он победоносно бросил взгляд в адрес Генки. Густое облако смрадного дыма ударило в ноздри Генки и он с огромным трудом подавил в себе порывы кашля и невыносимый зуд в носоглотке. Зуй, между тем, сделал еще пару глубоких затяжек и великодушно протянул "самокрутку" с "гашем" Генке. -На-а-а, Малый, затянись, -ехидно скаля зубы, предложил он Генке. -Не корчи из себя "пай-мальчика". Докажи ,что ты мужик, а не какое-то там дерьмо, а! -Да пошел ты, -дерзко огрызнулся Генка, отворачиваясь в сторону и зажимая пальцами ноздри. -Ну-у-у, Малый, ты меня огорчил, -разочаровано протянул Зуй и ,презрительно морщась, добавил: -Сосунок ты еще ,оказывается! А я то думал...Вернемся в роту, вот хлопцы подивятся... Зуй внезапно осекся и ,последние его слова потонули в странном клокочущем рыке. Генка настороженно вскинул голову вверх и бросил взгляд на Зуя. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть и резко отпрянуть назад. Лицо Зуя было перекошено жуткой гримасой боли и ужаса. Он все еще продолжал судорожно сжимать зубами дымящуюся "самокрутку", отчаянно хрипя и вращая глазами. Сквозь широко растопыренные пальцы его рук, намертво вцепившихся в горло, жадно струилась и пенилась дымящаяся черная жидкость. Генка был в полной растерянности и не в силах даже пошевелить пальцем. В горле у него пересохло, все тело позорно дрожало и холодный пот ручьями стекал по вискам. Время вокруг него неожиданно остановилось и соприкоснулось с вечностью. Громкая автоматная очередь неожиданно оборвала безмятежную тишину афганской ночи. Генка не сразу понял, что это стреляет он сам и , пока окончательно не опустел "рожок" его "Калашникова" , он бессознательно продолжал давить на курок и огненными трассами кромсать ночную мглу. Очень скоро со стороны "караулки" раздались одиночные пистолетные выстрелы и "застрочил" пулемет. К нему вот-вот должна была подойти подмога , но Генке уже было не до этого. Он неподвижно стоял на коленях перед безжизненным телом Зуя и глубоком трансе покачивался из стороны в сторону, обхватив руками лицо и в кровь кусая губы. Все было кончено. Зуй был мертв. Белесая рукоять восточного кинжала зловеще торчала из его развороченного горла и едва заметно поблескивала в тусклом лунном свете. Нечто горячее, липкое и тошнотворное медленно растекалось и впитывалось в песок у самых коленей Генки. Это была кровь. Кровь его мертвого товарища, еще минуту назад беспечно болтавшего о разной ерунде, а теперь вот застывшего навечно в бесконечном "сне".
