Сигел резко встал и уставился перед собой, на скрещенные БАРы на стене. Он был сыт по горло. Лупеску ошибся: в такое невозможно вникнуть быстро. Это медленный процесс, и опасный, потому что по ходу дела очень легко погубить не только себя, но и свою паству. Он взял ее за руку.
— Идем, — сказал он. — Хочу познакомиться с Ирвингом. А ты в качестве епитимьи прочти десять раз «Аве Мария» и молитву о прощении.
— О боже, — пробормотала она, — мне искренне жаль… — и, похоже, так и было, но, скорее всего, только потому, что беседа внезапно оборвалась. Они пробрались между недвижными телами на кухне. Пластинку ча-ча-ча заменил Concerto for Orchestra Бартока, и Сигел мрачно улыбнулся его уместности; потому что знал, что сейчас ничего, кроме этого безумного венгра, не сможет его взбесить, и при звуках струнной секции, словно сошедшей с ума с воплем выкопанной мандрагоры, проворный маленький Маккиавели внутри него начинает швыряться всем подряд в менша, который уже давно не юнец, но по-прежнему сидит вечным шивой ради таких, как Дебби Консидайн и Люси и он сам и ради всех ушедших, чтобы наконец сдвинуть менша с места; и Сигел спросил себя, а что, если Люси не ошиблась с диагнозом Лупеску, что, если однажды и он сам, Сигел, окажется перед зеркалом с эмбрионом свиньи под мышкой, затверживая фрейдистские нотации, чтобы поймать нужную интонацию.
— Ирвинг Лун, — сказала Дебби, — Клинт Сигел. — Ирвинг Лун не двинулся, словно не заметив их присутствия. Дебби положила ладонь на руку оджибве и погладила. — Ирвинг, — произнесла она мягко, — скажи нам что-нибудь.
«К черту торпеды, — подумал Сигел. — Полный вперед».
— Вендиго, — произнес он тихо, и Ирвинг Лун подскочил, словно ему за шиворот уронили кубик льда. Пристально вгляделся в Сигела, ощупывая его черными, неожиданно пронзительными глазами. Потом переместил взгляд на Дебби и тускло улыбнулся. Положил руку ей на талию и ткнулся носом в щеку.
— Дебби, — пробормотал он, — мой прекрасный бобрик.
— Как это мило, — сказала Дебби, улыбаясь через плечо Сигелу. «О боже, — подумал Сигел. — О нет. Бобрик? Так, ну-ка минуточку». Кто-то дергал Сигела за рукав, и он резко, нервно обернулся и увидел Бреннана. «Можно минуту переговорить с тобой наедине», — сказал Бреннан. Сигел заколебался. Ирвинг Лун и Дебби ласково шептались друг с другом. «Ладно, давай», — ответил отсутствующе Сигел. Они прохрустели по разбитому стеклу от французского окна на небольшой балкон, что было неплохо, так как Сигел уже устал от спальни. Дождь превратился в легкий туман, и Сигел приподнял воротник.
