Именно делясь этой искренней, уязвимой реминисценцией четырехлетней давности с одной конкретной участницей «ядра» Системы Поддержки, которой, как казалось женщине в депрессии, она могла глубже всего доверять и на которую могла по-настоящему опереться и с которой могла по-настоящему общаться по головному телефону, она (т. е. женщина в депрессии) вдруг пережила то, что потом назовет эмоциональным озарением, почти таким же травматичным и ценным, как озарение, пережитое девять месяцев назад в Терапевтический Уикенд, когда она почувствовала себя просто слишком катарсически истощенной и обессиленной, чтобы продолжать, и ей пришлось улететь домой. Т. е. женщина в депрессии сказала самой доверенной и поддерживающей телефонной подруге, что, как ни парадоксально, она (т. е. женщина в депрессии), похоже, как-то обнаружила в себе на пике чувств потери и покинутости из-за передозировки психотерапевта натуральными стимуляторами ресурсы и внутреннее уважение к собственному эмоциональному самосохранению, необходимые для риска попробовать последовать второму из самых сложных и пугающих предложений покойный психотерапевта и открыто просить определенных, явно честных и поддерживающих других ответить ей прямо, не чувствуют ли они к ней втайне презрение, насмешку, осуждение или неприязнь. И женщина в депрессии поделилась, что теперь она, наконец, после четырех лет плаксивого и яростного сопротивления, решилась хотя бы начать задавать доверенным другим этот плодотворно честный и возможно гибельный вопрос, и что, отлично зная о своей слабости и оборонительном потенциале отрицанием и избеганием, она (т. е. женщина в депрессии) решила инициировать этот беспрецедентно уязвимый допросный процесс прямо сейчас, т. е., с элитной, несравненно честной и сострадательной участницей «ядра» Системы Поддержки, с которой она как раз делилась именно в этот момент посредством головного телефона.[1] Женщина в депрессии тут на мгновение сделала паузу, чтобы вставить дополнительный факт, что она твердо решила для себя задавать этот потенциально глубоко травмирующий вопрос без обычных жалких и раздражающих защитных механизмов преамбулы или извинения или вставной самокритики. Она пожелала услышать, без всяких недомолвок, как заявила женщина в депрессии, брутально честное мнение самого ценного и близкого друга в текущей Системе Поддержки о ней как о личности, как потенциально негативные и осуждающие и болезненные аспекты, так и позитивные и одобряющие и поддерживающие и полезные аспекты. Женщина в депрессии подчеркнула, что она настроена серьезно: пусть это покажется мелодраматичным, но брутально честная оценка объективного, но глубоко заботящегося другого на этот момент была почти буквально вопросом жизни и смерти.
