Возможно, на этом заседание и закончилось бы, но вдруг кто-то попросил слова.
- Какое еще может быть слово, если прения закончились? - заметил Цибулько.
- Почему закончились? - послышался тот же голос. - Пока никто этого не предлагал.
Все повернулись, чтобы взглянуть на спорщика. Не без интереса смотрел на него и Цибулько.
"Кто бы это мог быть? - подумал он. - Уж больно нахален".
В заднем ряду стоял молодой человек. Он был высок, несколько худощав, подтянут. Говорил спокойно и уверенно, слегка растягивая слова.
- Кто вы? - поинтересовался Цибулько.
- Я врач.
- Где работаете?
- Хотя ваши вопросы излишни, я охотно удовлетворю ваше любопытство, сказал незнакомец, вызвав оживление в аудитории. - Я в вашем городе новый человек и пока нигде не работаю. Думаю, что это не имеет никакого отношения ни к докладу, ни к тому, что я хочу сказать. Итак, прошу слова!
В зале стало еще более оживленно. Среди присутствующих раздались голоса, поддержавшие его просьбу. Цибулько не стал возражать. Он и сам был не прочь выслушать молодого человека, надеясь в заключительном слове надолго отбить у него охоту проявлять излишнюю активность.
- Ну, что же, прошу, - снисходительно предложил Цибулько.
Молодой человек, не торопясь, поднялся на кафедру.
- Уважаемые товарищи, - сказал он, - я впервые посетил ваше Общество и вовсе не собирался выступать. Но возникшая ситуация побудила меня преодолеть робость, которую я испытываю перед незнакомой аудиторией. Прошу простить меня за излишнюю смелость. Мое выступление продиктовано исключительно добрыми намерениями и может оказаться полезным для объективной оценки прослушанного доклада. Я не претендую на безупречность своего суждения, но не могу признать безупречным и выступления некоторых моих предшественников. - Молодой человек посмотрел на председателя так, что всем стало ясно, кого он имел в виду. - Доклад, сделанный доктором Рябининым, неординарен. В нем чувствуется новизна, смелость мысли и большая практическая значимость. Насыщенный богатым фактическим материалом, он дает основание надеяться, что предлагаемый метод может оказаться если не единственным, то наиболее эффективным методом восстановления сердечно-сосудистой деятельности у больных с поражениями головного мозга. Эту надежду внушают безупречность эксперимента и уникальные клинические наблюдения. Подобных сообщений не было в доступной мне литературе. Не удивительно, что кое-кто не понял значения открытия, сделанного докладчиком. Удивительно, что он сам этого не понял, иначе вступился бы за свое детище, не позволил бы бездоказательно охаивать его.
