Сегодня с самого утра Цибулько решал прозаичную задачу. Дело в том, что приближались праздники, уже были приглашены гости, а к столу кое-чего недоставало, и это "кое-что" надо было добыть. Вот почему, придя на работу, он сразу же стал звонить нужным людям.
Ему повезло, - один из "нужных" оказался на месте.
Усевшись поудобнее, Роман Федотович радостно приветствовал своего знакомого. Для приличия спросив о здоровье жены и детишек, он стал уточнять, что у того есть на складе. Судя по всему, дело обстояло не лучшим образом. Цибулько заерзал на месте.
- А ты попроси, попроси от моего имени! Разве я зря держал его племянника в отделении три месяца?.. Что надо? Ну, как что? Что есть, то и давай. Запиши! Запиши, а то перепутаешь. Шинки килограмма полтора. Рулета мясного столько же. Балычка килограммчик. Что? Нет?.. Как так нет? Пусть постарается. За мной не пропадет. Не стоит же из-за такого пустяка дружбу терять. Что еще?.. Курочек, икры баночки две-три. Нет икры? Вот тебе и на! Всегда была, а теперь нет. Ну, нет так нет. Колбасу не забудь. Ладно! Ладно! Не часто я тебя беспокою. Ведь праздник на носу. Ничего, не оскудеешь. Позвони мне. Сам привезешь? Когда? Отлично, будь здоров.
Не успел Цибулько повесить трубку, как раздался стук в дверь.
"Кто бы это мог быть? - подумал он. - Ведь у каждого сотрудника есть ключ". Нетерпеливо подошел к двери, открыл, и на его широком лице расплылась улыбка, которая должна была выражать удовольствие.
- Дорогой Федор Николаевич, какими судьбами?! Не видел вас целую вечность. Не ожидал, не ожидал. Вот сюрприз так сюрприз, - воскликнул Цибулько, словно всю жизнь мечтал об этой встрече. - Позвольте пожать руку. - Он протянул обе руки, проводил Пескишева к столу, усадил в кресло. Почетному гостю - почетное место. Садитесь, садитесь, в ногах правды нет, продолжал трещать Цибулько, не давая Федору Николаевичу вымолвить слово.
Усадив Пескишева, Роман Федотович занял свое место за столом и, улыбаясь, стал с любопытством рассматривать гостя, пытаясь угадать причину его прихода. Его удивлял этот человек. Молча признавая его одним из наиболее интересных ученых института, Цибулько поражался его трудоспособности, которой сам не обладал. У него был огромный запас энергии, однако тратил он ее в основном в холостую: часами сидел на различных собраниях и заседаниях, много говорил. Хотя Цибулько отлично понимал, что мероприятий в институте великое множество, что некоторые из них проводятся формально, как говорится, для галочки, тем не менее посещал их аккуратно и участие принимал самое активное. Нередко его избирали председателем всевозможных собраний, заседаний, комиссий, и в благодарность за доверие он старался изо всех сил.
