Ну, а что же вечные оппоненты королей – магнаты? В. А. Голобуцкий их всех, скопом, относит к «Габсбургской» и, одновременно, к «Ватиканской» партиям. Но современные польские авторы в приведенном выше отрывке говорят нам, что единственными целями и магнатов (их клиентуры и вассалов из числа мелкого среднего шляхетства), и значительной части независимого среднего шляхетства (земян), были сохранение и укрепление режима республики «сарматов» (в ущерб королевской власти) и сохранение личного благополучия, для чего, естественно, был необходим мир. Поэтому Сейм 1646 г. отклонил королевскую пропозицию о необходимости войны с Турцией и, соответственно, наборе армии. Более того, «3-го декабря сейм постановил: не собирать королю чужеземного войска, не употреблять частной печати вместо коронной и литовской, сохранять мир с Турциею и Крымом, не допускать Козаков ходить на море, удалить от королевской особы чужеземцев, поручать посольские дела одним только обывателям польским, уменьшить гвардию до 1 200 человек, не установлять без воли сейма никаких комиссий о пограничных делах и не входить в союзы с иностранными державами без воли Речи Посполитой.
С этими пунктами пошли к королю. Тут брестокуявский воевода Щавинский произнес такую обличительную речь в глаза королю:
<…> Мы всюду слышим жалобы, проклятия и вздохи убогих людей. Этому причиною иностранцы, окружающие ваше величество: они-то дают вам дурные советы, поживляясь чужим достоянием. Что около вас делается, о том знают прежде в Гамбурге, Любеке, Гданьске, чем в Варшаве. Корень же зла – венецианский посол, который, окончив свою миссию, живет здесь за тем, что старается свалить тягость войны с венецианских плеч на польские. Не дурно припомнить ему изречение одного венецианского сенатора, сказанное чехам, когда последние просили у Венеции помощи против императора: мы не хотим зажигать собственного дома, чтобы пожарным дымом устрашить императора. Покорно просим ваше величество удалить от себя иноземцев. Покорно просим, чтобы мы не испытывали бесчинства иноземных солдат, которые в насмешку хвастают, что скоро укротят нас, шляхту, и посредством удивительной алхимии превратят хлопа в шляхтича, а шляхтича в хлопа.
Король должен был выслушать и такое нравоучение и признал беспрекословно все постановления сейма.
Таким образом, по замечанию Тьеполо, власть у польского короля была не только ограничена, но совсем отнята»[246].
Таким образом, мы можем сделать вывод, что среди и магнатов и среди независимой шляхты не было четко очерченных партий, поддерживавших политику какой-либо иностранной державы. Полновластные магнаты сами устанавливали связи с тем правительством, с которым их объединял конкретный политический или экономический интерес.
