— Я же не знала, я не могу нести за это ответственность, — кричала женщина.
Первый полицейский взломал дверь. Я знала, что это не мой папа. Я лежала под одеялом. Глаз у меня был закрыт, но я видела, как они вошли и что это не мой папа.
Какой-то мужчина подошел ко мне и посмотрел.
— Боже мой… — сказал он.
Все они были полицейские. И с ними была женщина в полицейской форме, в юбке. Я одним глазом видела, как она уставилась на меня. Все они уставились.
— Боже мой… — снова сказал один из них.
5
— Поздоровайся же! Скажи хоть что-нибудь!
Женщина стояла, склонившись над Элиной. По другую сторону кровати палатная няня взбивала подушку, помогая Элине сесть. Элина сжалась в комочек, попыталась зажмуриться, но женщина все говорила, все упрашивала. У нее были ярко-рыжие волосы, которые острыми завитками торчали во все стороны вокруг головы. В ушах у нее что-то болталось — что-то странное, блестящее, так что Элина попыталась отодвинуться подальше от этой угрозы, но палатная няня крепко ухватила ее за плечи и удержала на месте.
Рот у женщины был красный, очень удивленный и очень подвижный.
— Элина… — взывала она.
«Элина» — издалека, потом ближе, слишком близко. Расстояние то увеличивалось, то сжималось и — вовсе исчезло, все стало так близко — лицо в лицо; очень громко.
Рыжеволосая нагнулась над постелью, уперлась в нее коленом, так что матрас с той стороны вдавился. Она что-то говорила, но Элина молчала, тогда женщина качнулась вперед, обняла ее, обхватила. «Элина, Элина», — раздался рыдающий злой голос. Рот Элины вжался в плечо женщины, было больно, все эти трепыхания причиняли ей боль и внутри и снаружи. Но она не отбивалась. Не плакала. И тут — точно в награду за это — женщина отстранилась и стала мамой Элины.
Элина почувствовала, как лицо у нее растягивается в улыбке.
— Смотрите, она узнает меня! Она понимает, кто я! — воскликнула женщина. — Ох, Элина, дорогая… Элина… Это же я, твоя мама, ты узнаешь меня, верно? Она узнает меня! О, она меня узнала! Я говорила вам, что она меня узнает…
Элина заметила, как в палату вошел и затем вышел темноволосый мужчина — доктор, и еще там была палатная сестра и другая сестра. Но в центре всего была мама. А она снова нагнулась и села на постель, рядом с Элиной, и взяла ее руки в свои. Она была очень взволнована. Она все время вертела головой, так что слезы в ее глазах ярко блестели и переливались, а одна слезинка выскочила и быстро потекла по щеке.
