Предутренний ветер лёгким порывом залетел в пещеру, где раздуваемые им угли костра, немного разогнали окружающий мрак. Человек, лежащий в углу, пошевелился и поправил ветхую шкуру, давно убитого зверя, на раскрывшихся худеньких плечах, лежащей с ним рядом женщины. Та подняла голову, благосклонно посмотрела на него, но лежать не стала, а, выскользнув из-под шкуры, стала бесшумно двигаться по пещере, приготавливая завтрак. Еды было мало. Совсем мало. Да и то, что было, едва годилось в пищу. Это были кости, с кое-где засохшими на них кусочками мяса, жилы, коренья, твёрдые как дерево, но это была пища, бережно сохранённая, сэкономленная хозяйкой. Это было подано на завтрак хозяину пещеры. Пока человек ел, женщина неотрывно смотрела на него. Хруст костей, скрип и повизгивание жил и корней под его мощными челюстями и крепкими зубами – были для неё самыми радостными звуками на свете и, хотя эта еда была последняя, она сейчас об этом не думала. Она наслаждалась насыщением своего хозяина, как это могут только настоящие, самоотверженные женщины. Хозяин пещеры был уже не молод. Жестокая, с постоянными жертвами охота, хроническая нехватка пищи и страшные болезни – извели его род полностью и вот, он остался один из всего, когда-то многочисленного племени. Он, да эта женщина, его жена. И всё. Покончив с едой, он встал, взял тёмную, отполированную руками предыдущих поколений дубину и, отворотив тяжёлый камень, закрывавший вход в пещеру, вышел наружу. Сделав несколько шагов, он остановился как вкопанный.
Красное солнце, поднявшееся над горизонтом, заливало розовым светом первый снег и лёгкий морозец начала зимы, усиленный лёгким порывом ветерка, ожёг ему лицо. Но не мороз и ветер так резко остановили его. В пологую гору, прямо на площадку у входа в пещеру, неотвратимо, как смерть, наползал серо-бурый, похожий на огромный валун – медведь. Паралич страха у человека быстро прошёл. Он запрыгал, замахал поднятыми руками, в одной из которых была дубина, и закричал. В этом крике человека проскальзывали ноты ужаса и отчаяния, но они подавлялись уже волей, яростью и решимостью драться. Женщина, за его спиной, выглядывала из пещеры. Её тело безвольно повисло и лишь глаза, без всякого намёка на страх, смотрели на человека и зверя.
По её взгляду, как по лучу, она передала человеку всю свою силу, энергию, а также силу, энергию рода и человек это чувствовал и становился сильнее, решительнее. Он не был одинок. Племя было с ним. Было начало зимы, медведю пора ложиться в спячку и, вот теперь, у него, наконец, появилась эта возможность – он нашёл пещеру под берлогу. Предупреждающие крики и угрожающее размахивание, и прыжки двуногого, небольшого по сравнению с ним существа, его мало беспокоили – разве только появилась ещё возможность поужинать. От первого удара дубины медведь отмахнулся, как от мухи, но дубина, скользнув по огромной лапе (из тысячи один шанс) случайно задела кончик медвежьего носа. Это был болевой шок. Медведь, сев на задние лапы, передними, как бы умываясь, стал тереть ушибленное место, урча и кряхтя от боли.
