Напротив, духовная душа, «желающая использовать в качестве пути к Богу воспоминание и естественные мыслительные способности памяти», усугубит свои лишения. Она будет многократно страдать в бедности от вещей этого мира, «то есть от обманов, несовершенств, вожделений, склонности к критике, потери времени и много другого…». Если же память заполняется тем, что было воспринято чувствами, то душа на каждом шагу впадает в несовершенства. «От этого остаются постоянные пристрастия, связанные то со скорбью и страхом, то с ненавистью, тщетной надеждой или суетной радостью… то есть все те вещи, которые мешают совершенной чистоте души и светлому единению с Богом… Всего этого вреда никто вполне не сможет избегнуть, если не освободит свою память». В любом случае, от того, «что связано исключительно с Богом и что помогает темному и общему, чистому и простому познанию Бога… не следует отказываться, а только лишь от того, что приближает Его к нам образно или через сравнение с творением». Поэтому «лучше учиться погружать способности в молчание и немоту, чтобы говорил Бог». Тогда «душа наполнится покоем… в котором растворятся все страхи, тревоги и сумерки, заставляющие бояться, что она уже потеряна или близка к этому».
Другие виды вреда приходят от беса. «Он может привносить в память образы, сведения и рассуждения и с их помощью привязывать душу к гордыне, алчности, гневу, зависти и т. д., внушать неправую ненависть, тщетную любовь… Наконец, большинство обманов и вреда, которые бес влагает в душу, происходит от сведений и рассуждений памяти. Но если она помрачится во всех них и уничтожится в забвении, то врата для этого вреда, причиняемого бесом, полностью закроются… и это принесет душе большое блаженство».
Третий вид вреда состоит в том, что естественное содержание памяти «может препятствовать нравственному благу души и лишить ее блага духовного». Нравственное благо «состоит в обуздании страстей и в укрощении беспорядочных вожделений», а также в том, что обретается благодаря этому – в покое, мире и спокойствии души и, как следствие, в нравственных добродетелях. Всякое смятение и нарушение мира в душе происходят от того, что хранится в памяти. Живущая в беспокойстве душа, не имеющая опоры в нравственном благе, «не вмещает в такой мере духа, который запечатлевается только в душе спокойной и погруженной в мир». Если же душа считает ценностью хранящееся в памяти и мысленно устремляется к нему, она «не может быть свободной для Непостижимого, то есть для Бога». Если она хочет прийти к Богу, ей надлежит «променять изменчивое и постижимое на неизменное и непостижимое». Тогда вместо описанного вреда она, напротив, получит пользу: покой и мир духа, чистоту совести и души, а тем самым и лучшее приготовление «для принятия добродетели и мудрости, человеческой и Божественной». Эта душа обезопасит себя от множества искушений и беспокойств, исходящих от беса, потому что подобные мысли служили для них поводом. Она станет более восприимчивой к побуждениям и действиям Святого Духа.
