— Вот уж повеселятся, — громко произнёс Такэо и попробовал засмеяться. Ему это удалось, но, раз начав, он уже не мог остановиться, в конце концов его внутренности свело судорогой и он скрючился от нестерпимой боли. Не будь это запрещено правилами, он упал бы и стал кататься по полу. Он ударился затылком о стену. Неожиданно оказавшийся упругим череп, как мяч, прыгал по жёсткой стене. Если не ограничивать силу ударов, череп может расколоться, но Такэо делал это не в первый раз и знал, что, как только сила удара перейдёт за грань допустимого, в глазах замелькают красные искры, оповещающие об опасности. Если прекратить биться об стену до того, как это произойдёт, кровь отхлынет от головы и станет легче. Он несколько раз повторил эту процедуру и услышал глухие ответные удары за стеной. Это его сосед Коно выражал своё недовольство. Такэо отошёл от стены, и стук в соседней камере сразу же прекратился. Он опять ударил. Стук возобновился. Проделав это несколько раз, Такэо подумал, что неплохо было бы поговорить с Коно.
Винт на ручке расшатался, и окно открывалось с трудом. Дотянуться до винта невозможно: мешает металлическая сетка, он дважды уже просил, чтобы ручку починили, но безрезультатно. В конце концов окно удалось распахнуть и сквозь щель внизу стала видна часть внутреннего дворика. Небольшой газон с засохшей травой пересекала асфальтовая дорожка. Вместе с ветром в камеру влетели человеческие голоса. В соседней камере играли в шахматы: «пешка — С-8», «слон — D-З». В воздухе металась грубая брань надзирателей, где-то визгливо переругивались женщины, кто-то громко смеялся, кто-то жаловался на невкусный обед…
Слышно было, как переговариваются его товарищи по несчастью, заключённые с нулевыми номерами, собранные в этом отсеке второго этажа четвёртого корпуса. Заключённые, номера которых кончались на два нуля, принадлежат к особо опасным преступникам, требующим специального надзора. Около десятка человек, так же, как и Такэо, приговорённых к смертной казни, ещё несколько человек, приговорённых к пожизненному заключению и ожидающих перевода в другую тюрьму, около двадцати человек, приговорённых к смерти или пожизненному, но подавших апелляционную жалобу и теперь ожидающих решения апелляционного суда, и около десяти подсудимых, дела которых пока ещё рассматривались в первой инстанции. То есть все эти люди либо уже были, либо ещё будут приговорены к смертной казни или пожизненному заключению — это первое, что их объединяло. А второе — все они содержались в условиях самой строгой изоляции — за прочными стенами одиночных камер. И, естественно, переговариваться могли только через окна.
