Год, проведённый затем в санатории у подножья горы Асама, был самым безмятежным в его жизни. В ту пору, когда на голых лиственницах лопнули почки и они быстро зазеленели, Андо неожиданно навестила мать. Она сказала, что живёт сейчас неподалёку на вилле Тигатаки, и познакомила его с новым мужем. Им оказался вовсе не тот студент Токийского университета, как много раз рисовалось в его воображении, и всё же её муж выгодно отличался от его грубого торговца-отца, он приветливо улыбался и имел весьма галантные манеры. Он сказал, что видел Андо ещё школьником в форме с украшенным золотым позументом воротничком, то есть получалось, что они с матерью познакомились задолго до того, как она развелась с его отцом. Летом мать часто навещала его вместе с мужем и каждый раз приносила какие-нибудь гостинцы. Но фрукты, как правило, портились, а книги покрывались пылью. «Может, тебе ещё что-нибудь нужно?» — спросила мать. Он ответил: «Денег» — и стал плакаться на свою тяжёлую жизнь в лагере. Мать заплакала и оставила ему конвертик с большой суммой денег. В конце лета мать с мужем перебрались в Токио. Её муж сказал на прощанье: «Выздоровеешь — приезжай» — и оставил ему визитную карточку, на которой значился их адрес: «Хонго, ул. Мотомати». Это было всего в десяти минутах ходьбы от дома его отца на улице Суэхиро в районе Канды.
Скоро лиственницы стали желтеть, а потом и вовсе осыпались, и в горах наступила зима. Вокруг санатория были только голые деревья и сухая трава, солнечные лучи бесцеремонно вторгались в палату. Многие из пациентов клиники, которая и раньше была заполнена едва наполовину, подались в более тёплые места, остались только несколько стариков, которым лень было двигаться с места, и он, Андо. Старики целыми днями сидели у телевизора или просто зевали, а после ужина сразу же ложились спать, его же такое бесцельное времяпрепровождение тяготило. Заскучав, он стал подумывать о возвращении в Токио, но понимал, что отец ни за что не примет его. Когда его должны были перевести из больницы Маэбаси в санаторий, отец ограничился открыткой с наставлениями, он ни разу не навестил его и даже не прислал ни одного письма.
Зима выдалась затяжной. Когда в газетах появились фотографии расцветшей в Токио сакуры, у Асамы ещё белел снег, тропинки были скованы льдом, деревья в лесу были однотонно бурого цвета. Однажды, когда Андо вышел прогуляться, ему на глаза попался автобус, идущий до станции, и он неожиданно для самого себя вскочил в него. Заглянув в кошелёк, он обнаружил там несколько полученных от матери конвертиков. Доехав до станции, он без всяких колебаний купил билет до Токио.
