– Ты не обязан был делать того, что сделал.
– Нет, обязан.
– Ради меня?
– Ради тебя и ее.
– Но ведь она тебе не нравится.
– Мне много что не нравится, – сказал я. – Но ты ее любишь. Ты считаешь, что она – согнутая веточка, и, возможно, ты права. Никто такого не заслуживает.
– Но ведь она сама во все это влезла, так?
– Ага. Влезла. Я даже не думаю, что она особенно изменится. Когда-нибудь она не выдержит, она погибнет. Она подхватывает мужиков, как утки майских жуков ловят. Наобум.
– Знаю. Я пыталась быть хорошей матерью.
– И это я знаю, так что не начинай снова о том, как ты не сумела это сделать. Ты сделала все, что смогла.
– Я довела ее отца до того, что он спился.
– Да, довела. Но, по-любому, он сам к этому катился.
– Катился, сам знаешь.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Я люблю тебя, Хэп.
– А я тебя люблю, Бретт.
– Хочешь потерять еще пять минут жизни, но круто?
– Звучит не очень классно, – рассмеялся я.
Она тоже рассмеялась, откатилась вбок и выключила свет. И потом она была очень классной.
