— А садовая калитка была открыта?
— В том-то и дело, что да. Именно в этот день мне понадобилось отставить ее открытой!
Тристан сел прямо и заломил руки.
— Ты понимаешь, поначалу я подумал, что все обойдется. Они притормозили у садовой дорожки и медленно повернули на улицу, а я и Бордман неслись за ними по пятам. На улице они собрались в группу. Казалось, они не знают, куда бежать дальше. Я был уверен, что мы сумеем повернуть их назад, но тут одна из них увидела себя в витрине магазина Робсона. — Он очень эмоционально обрисовал свинью, несколько секунд смотревшую на свое отражение и затем отпрыгивающую с недовольным ворчанием. — Это и решило дело. Чертово животное запаниковало и бросилось на рыночную площадь со скоростью примерно восемьдесят километров в час, а остальные побежали за ней.
Я разинул рот. Десять огромных свиней на площади, где повсюду расставлены лотки с товаром и гуляют толпы покупателей, — такую картину трудно было даже себе представить.
— Женщины кричат, дети кричат. Владельцы лотков, полиция и все остальные насылают на меня проклятия. Возникла многокилометровая пробка на шоссе, и все автомобили стали сигналить как бешеные, а полицейский на посту пытался угрожать мне. — Он вытер лоб. — Ты помнишь этого разговорчивого торговца фарфором? Сегодня я видел, как он потерял дар речи. Он держал в руках чашку и находился в самом разгаре своего трюка, когда одна из свиней встала передними ногами на его лоток и посмотрела ему в глаза. Он остановился так резко, как будто его подстрелили. В другое время я бы над этим позабавился, но сбежавшее животное собиралось опрокинуть лоток. Он уже начал трещать и раскачиваться, но внезапно свинья передумала и убежала.
— А как обстоят дела сейчас? — спросил я. — Тебе удалось вернуть их?
— Я вернул девять из них, — ответил Тристан и снова откинулся в кресле, закрыв глаза. — С помощью почти всего мужского населения округи я вернул девятерых. Десятую в последний раз видели, когда она на приличной скорости неслась на север. Бог знает, где она теперь. Да, я не сказал тебе: одна из них забежала в здание почты. Провела там довольно много времени. — Он закрыл лицо руками. — В этот раз я точно попался. После этого несчастья я попаду в руки правосудия. В этом не может быть сомнения.
Я похлопал его по ноге.
— А я бы не стал беспокоиться. Не думаю, что был нанесен большой ущерб.
Тристан возразил со стоном.
— Но это еще не все. Когда я, наконец загнав их в свинарник, закрыл за ними дверь, то был на грани потери сознания. Я оперся о стену, ловя воздух, когда увидел, что ушла кобыла. Да, ушла. Я рванул за свиньями и забыл запереть ее в деннике. Не знаю, где она. Бордман сказал, что поищет, — у меня уже нет сил. — Трясущимися руками Тристан зажег сигарету. — Это конец, Джим. Зигфрид в этот раз не будет знать жалости.
