Тристан тем временем лихорадочно отыскивал и отмывал банки с кетгутом и нитками, так что разрез в рубце удалось быстро зашить. Героическая стойкость Зигфрида была вознаграждена: дело обошлось без загрязнения брюшины.
Он молча и быстро сшил мышцы, наложил швы на кожу, а затем обработал рану. Все выглядело отлично. Корова сохраняла полную невозмутимость. Благодаря анестезии она даже не заметила титанической борьбы, которую мы вели с ее внутренностями. Более того, избавленная от проволоки, она, казалось, уже почувствовала себя лучше.
Уборка потребовала немало времени; особенно трудно оказалось придать презентабельный вид Зигфриду. Мы усердно лили на него ведра воды, а он скорбно чистил щепочкой свой пиджак. Толку от этого не было никакого.
Полковник сердечно его благодарил.
— Идемте в дом, дорогой мой. Идемте, выпьем! — Но в его голосе чувствовалось некоторое напряжение, и он благоразумно не подходил к своему приятелю ближе чем на пять шагов.
Зигфрид накинул на плечи погубленный пиджак.
— Нет, Губерт, спасибо. Вы очень любезны, но нам, к сожалению, пора. — Мы вышли из коровника, и он добавил: — Я думаю, день-два, и ваша корова начнет есть нормально. Недели через две я заеду снять швы.
В тесноте машины нам с Тристаном некуда было ото-двинуться. Мы высунулись в окна, но легче нам от этого не стало.
Мили две Зигфрид хранил молчание, потом он посмотрел на меня, и его полосатое лицо расплылось в улыбке. Твердости духа ему было не занимать стать.
— В нашей профессии, мальчики, никогда не знаешь, что тебя поджидает за поворотом, но вы вот о чем поразмыслите: операция-то удалась!
В этом наводящем тоску дворе нас было трое — Айзек Крэнфорд, Джефф Мэллок и я. Только Мэллок выглядел непринужденно — как и следовало, поскольку, в определенном смысле, он был нашим радушным хозяином, а также владельцем живодерни, где под его снисходительным взглядом мы рассматривали труп только что распотрошенной им коровы.
В Дарроуби имя Мэллока звучало похоронным звоном. Оно знаменовало гибель скотины, упований фермеров, надежд ветеринаров. Стоило какому-нибудь животному заболеть, кто-нибудь да и объявлял: «Думается, ее скоро Мэллок заберет!» — или «Не миновать ей Джеффа Мэллока». И место его деятельности вполне гармонировало с его репутацией: скопление унылых кирпичных зданий в двух-трех лугах от дороги, а над одним обрезок трубы, из которой постоянно валил траурно-черный дым.
Приближаться к обители Мэллока тем, кто не обладал крепким желудком, заведомо не стоило, а потому горожане старательно ее избегали, но если бы вы осмелились пройти по подъездной дороге и заглянуть в щель между раздвигающимися створками металлических ворот, то узрели бы мир кошмаров. Повсюду туши мертвых животных. Большинство разъяты, с крючьев свисают огромные куски мяса. Однако кое-где виднеются вздувшиеся овечьи трупы или тоже раздувшаяся позеленевшая дохлая свинья, — выпотрошить их даже у Джеффа духа недостало.
