— Полицейские взяток не берут…
Гарик закивал головой и даже поддакнул:
— Не берут. Но то же полицейские…
Старлей будто бы нехотя, но очень ловко спрятал купюры в карман и спросил вполне дружелюбно:
— Как вам наш город?
Макс тут же включился в игру и, как мог, перевел вопрос на английский:
— Он спрашивает тебя, как наш город, нравится?
— О’кей! — Девушка сложила колечком большой и указательный пальцы, высоко подняла руку и добавила: — Вандерфул!
— Она говорит, что в восторге, — сжившись с ролью переводчика, принялся объяснять Макс. — Говорит, прекрасней в жизни ничего не видела!
— А на заливе были? — спросил милиционер.
— Еще нет… Вот прямо сейчас ехали — ты ж сам нас остановил!
— Обязательно поезжайте! — кивнул старлей и добавил, понизив голос: — Мужики, вы бы машину взяли поприличней… а то у вас тарантас какой-то! Ладно, езжайте… Только аккуратней! Счастливого пути! — козырнул он улыбающейся девушке.
Машина тронулась с места. Мария привстала с сиденья, помахала рукой и крикнула по-русски с мягким приятным акцентом:
— Здесь так прекрасно… замечательно… Я всех вас люблю…
И даже послала смутившемуся милиционеру воздушный поцелуй.
— А нам она не говорила, что нас любит, — Гарик ревниво оглянулся на довольного старлея.
— Сказала «всех», значит, и нас тоже, — утешил его Макс и весело подмигнул: — Ну что, на залив так на залив.
Санкт-Петербург. Вечер. Погоня начинается…
Жизнерадостно насвистывая, старлей вернулся в патрульный автомобиль и поспешил поделиться со старшим товарищем впечатлениями:
— Журналисты. Американку по городу возят… — Он отправил в рот пару подушечек жевательной резинки, усердно заработал челюстями и уточнил: — Такую красивую девчонку!
«Дожили, — вздохнул про себя Каталкин, — никакой пропаганды! Упускаем молодежь! Американцы по городу раскатывают, никаких правил не соблюдают, а такие дурни, как этот, только жвачку жуют, вместо того чтобы пресечь!»
— Отпустил, что ли? — мрачно осведомился капитан.
— Ну да, — улыбнулся Курочкин, сияя всеми веснушками. — Город ей показывали, сейчас на залив повезли… Не арестовывать же их?
«С другой стороны, может, и правильно, что отпустили. Иностранцы — вопрос тонкий. Задержишь, потом неприятностей не оберешься. А журналисты — те еще хуже!»
— Нет, конечно, — устало вздохнув, поудобнее устроился на сиденье капитан. Под ним зашуршал мятый листок с ориентировкой.
Каталкин приподнялся, бережно расправил документ, автоматически разглядывая анфас и профиль женщины, и назидательно продемонстрировал бумагу коллеге:
