— Так как это одно из тех мест, что некогда приводили Человека в восторг.
— В каких отношениях?
— Оно зрелищно, прекрасно…
— О… — внутри Мороза раздалось гудение, за которым последовала серия резких щелчков.
— Что ты делаешь?
Мороз расширил отверстие, и из него на Мордела взглянули два огромных глаза.
— Что это?
— Глаза, — объяснил Мороз. — Я сконструировал аналоги Человеческого сенсорного оснащения — чтобы я мог видеть, слышать, обонять и осязать, как Человек. А теперь направь мое внимание на конкретный объект или объекты прекрасного.
— Как я понимаю, прекрасное здесь повсюду вокруг тебя, — сказал Мордел.
Внутри Мороза усилились мурлыкающие звуки, за которыми последовала новая серия щелчков.
— Что же ты видишь, слышишь, осязаешь и обоняешь? — поинтересовался Мордел.
— Все то же, что и раньше, но в более ограниченном диапазоне.
— Ты воспринимаешь красоту этого места?
— Наверное, после столь долгого срока от нее ничего не осталось.
— Красота не относилась к тем категориям, которые подвержены износу.
— Возможно, мы прибыли в неподходящее место для испытания нового сенсорного снаряжения. Тут слишком мало прекрасного, чтобы оказать на меня должное воздействие. Первые эмоции могут быть недостаточно сильными для устойчивого восприятия.
— Что ты… чувствуешь?
— Я действую на уровне нормального функционирования.
— Приближается закат, — произнес Мордел. — Попробуй еще раз.
Мороз переместил свой объемистый корпус так, чтобы глаза были обращены к заходящему солнцу. От яркого света они зажмурились. После того, как солнце окончательно зашло, Мордел спросил:
— На что это было похоже?
— Похоже на восход, только наоборот.
— Ничего особенного?
— Нет.
— О, — произнес Мордел. — Мы можем отправиться в другие части Земли и снова посмотреть его — или посмотреть на восход.
— Нет, — Мороз переместил внимание на громадные деревья. Он всматривался в тени, прислушивался к ветру и пению птиц. Вдали слышался постоянный клацающий звук.
— Что это? — поинтересовался Мордел.
— Не знаю. Это не из моих работников. Видимо…
Со стороны Мордела снова раздалось пронзительное гудение, а затем он сказал:
— Нет, и не из дивкомовских тоже.
Они ждали. Звук становился все громче. Вдруг Мороз произнес:
— Теперь уже слишком поздно. Мы должны дождаться и выслушать ее.
— Кого?
— Это Древняя Рудодробилка.
— Я слышал о ней, но…
— Я Рудодробилка, — передавала приближающаяся машина. — Выслушайте мою повесть…
Она зигзагами подъехала к ним, дребезжа гигантскими колесами, высоко задрав под острым углом свой огромный бесполезный молот. Из ее дробильного отделения торчали кости.
